Рейтинг: NC- 17,слэш

Примечания автора: Да, это безвкусно. Да, это извращение. Но все же это написано, и не без причин. Может быть, вам это покажется отвратительным. Я не нуждаюсь в электронных письмах, сообщающих мне, что "это грубо", потому что я, еб вашу мать, знаю, что это грубо. Тысяча благодарностей Libertine, вклад которого просто неизмерим, он подал мне идею пары Сириус/мертвый Джеймс, которая, в конечном счете, привела к идее пары Гарри/мертвый Джеймс. И теперь вы это имеете.

Правовая оговорка: Ни один из героев этого фика мне не принадлежит. Они из мира Гарри Поттера и принадлежат в высшей степени замечательномй Д.Роулинг, Уорнер бразерс, и всем остальным, связанным с корпоративными бабками в ГП-безумии. Никакое нарушение авторского права не присутствует. Я только забавляюсь с великими героями, декорациями, терминологией и идеями.

Разрешение на размещение ожидается

~*~

Ледяной ветер пробирался за шиворот, резко контрастируя с горячим телом Гарри. Внутри у него бушевал пожар, на лице выступил пот, заставляя кожу переливаться в лунном свете крошечными жемчужинами.

Он блуждал среди могил , иногда останавливаясь, чтобы прочитать выбитые на них надписи. Слева от него на твердом граните были вырезаны слова: "Эти прощальная надпись никогда не сотрется, и не исчезнет, она останется здесь навечно". Остроумная эпитафия завершила жизнь забывчивого волшебника. "Если бы только я смог забыть", размышлял Гарри. Дойдя до конца ряда, он остановился, наткнувшись на могилу своего отца. Впервые в жизни.

Он почувствовал себя странно,почти нереально. Он пристально разглядвал холодный камень, напоминавший миру о том, что "Джеймс Поттер был любящим отцом и преданным другом, жизнь которого трагически оборвалась ".

Его лопата с легкостью вошла в землю, отбросив назад ком земли пополам с травой. Он продолжал рыть до тех пор, пока острие лопаты не ударилось обо что-то твердое. Дрожа от нетерпения, Гарри смахнул грязь с крышки деревянного гроба, которая была украшена древними символами, позволяющими телу сохраняться долгое время, избежав разложения. Использование этих символов было глупой традицией, но все же это иногда их применяли, уже забыв, для чего это проделывалось раньше.

Гарри поднялся с колен и вытащил из-за пазухи палочку. "Вингардиум левиоса," пробормотал он, направив палочку на гроб. Гроб медленно поднялся из могилы и приземлился с глухим ударом. Впервые за четырнадцать с лишним лет, гроб оказался на свежем воздухе, освещаемый лунным светом и купающимся в мягких волнах легкого бриза. После стольких лет - и, наконец, на свободе.

С легкостью крышка была сорвана, и в воздухе тут же распространилось зловоние смерти. Это был опьяняющий запах разлагающихся костей, гниющей плоти, плесени, и слабых следов феромонов его отца, которые все еще сумели сохраниться. Гарри глубоко вздохнул, вдыхая гнилой аромат и наслаждаясь каждой минутой.

Он сомневался, сможет ли вытащить это хрупкое тело наружу, не повредив его еще больше. Волшебство замедлило процесс разложения, но выеденные червями глаза Джеймса и свисающая, дырявая плоть говорили о том, что волшебство исчезало. Наконец, он принял в решение и осторожно залез в гроб.

Лицо его отца очень отличалось от того, которое с достоинством взирало со страниц его фотоальбома. Глаза, сияющие и полные тепла, теперь стали холодны и унылы, и это был один из недостатков смерти. Однако, можно было уловить сходство с прежним, живым отцом - на его черепе остался толстый пучок черных волос, тело было прозрачным и хрупким. Желание охватило Гарри, оно зашевелилось под кожей как паразит, заставив сделать то, что, как он знал, запрещалось.

Его пальцы медленно развязали шнуровку плаща. Он отбросил тяжелый предмет одежды в сторону и, схватив рубашку, стянул ее через голову. На мгновение он погрузился в полную темноту, а затем рубашка присоединилась к брошенному на землю плащу. Гарри ожидал, что ночной воздух обласкает вспотевшую грудь нежной прохладой; вместо этого он почувствовал жар, который разгорался в нем. Он пожал плечами, удивляясь капризам природы, и наклонился, чтобы прикоснуться к отцовским губам кончиком языка. Он и не ждал, что тело отреагирует на поцелуй, но холодные, безразличные губы его разочаровали. Он тряхнул головой, чувствуя отвращение из-за собственной трусости, и резко приник к бледным, мускусным губам. Закрыв глаза, он втолкнул язык в рот трупа, взволнованно исследуя его, ища неизвестно что.

Его пронзила дрожь, потому что он почувствовал, что что-то мягкое и теплое задело его язык. Гарри закрыл глаза, воображая, что его отец теплый и живой, и эта вещь, независимо от того, что это было - это язык его отца, тянущийся к нему, нуждающийся в нем, любящий его. Фантазия была разрушена, когда его вкусовые рецепторы начали протестовать, ощутив грязную слизь, и Гарри подавился, неосторожно проглотив этот кусочек слизи. Он чуть не задохнулся, и кашлял до тех пор, пока червяк не вылетел изо рта и не шлепнулся на землю. Ошеломленный и смущенный, Гарри вытер рот тыльной стороной руки и привстал в гробу, играя с пуговицами на брюках, прежде чем спустить их. Ощутив знакомое покалывание в пояснице, заставившее запульсировать его член, он стянул боксеры, выпустив его на свежий воздух, и опустился на колени между длинных ног своего отца.

Брюки, в которых его отец был похоронен, видали дни и получше; ткань практически разваливалась от прикосновений. Все, что он должен был сделать, это мягко их разорвать, и вскоре показалась плоть отцовских бедер. Гарри был озадачен относительно того, почему они похоронили отца в стиле коммандос. Но от этих мыслей его отвлек вид иссушенного, полуразложившегося члена, который, казавшийся мягким как желе и таким же дряблым, был присоединен к телу небольшой полоской кожи. От этого зрелища Гарри тут же потерял голову. Он втянул в рот вялую плоть. Отчаянно наслаждаясь гнилым отростком, Гарри чувствовал, как он фактически таял во рту, и то, что он при этом испытывал, нельзя было описать словами. Вкус смерти и распада заполнил его, и он схватил рукой пенис и, водя пальцами вверх-вниз по его длине, закричал от удовольствия, которое доставлял себе сам.

Его крики усилились, как и частота толчков, и он кончил. Нерешительно выпустив пенис Джеймса изо рта, он посмотрел вниз и обнаружил, что его собственный член запутался в редких завитках лобковых волос Джеймса. Это наблюдение заставило его засмеяться, и он смеялся до тех пор, пока знакомый голос не окликнул его из темноты. Кровь прилила к его лицу, он ужасно покраснел, потому что к нему, потрясенно открыв рот, приближался Сириус Блэк.

"Я.. я… я.. я… " лепетал Гарри, пытаясь подобрать слова, которые бы оправдали его действия.

"Поговорим об этом позже, " пробормотал Сириус. "Отправляйся домой."

Гарри послушно накинул одежду и бросился к кустарнику, где позади старого дуба валялась его метла. Он быстро вскочил на нее и, не оглядываясь, взмыл вверх.

Сириус подошел к открытому гробу и заглянул внутрь. То, что он увидел, не напугало и не потрясло его. Годы, проведенные в Азкабане, научили его сохранять спокойствие при любых обстоятельствах.

Старый добрый Рогалис выкидывал штуки и похлеще, но его эффектное появление нельзя было не оценить. Он выглядел не так уж и плохо; вид Джеймса напомнил Сириусу, как выглядел молодой человек, когда они застукали Снейпа, насилующего свою сову.

Воспоминания прошлого захватили его, Сириус поднялся в гроб и перевернул Джеймса на живот. Джеймс всегда был принимающей стороной, и Сириус всегда хотел повторить тот опыт, который они когда-то совершили. Он снял с него брюки и нижнее белье, оставив только носки.

Джеймс всегда любил, когда он оставлял носки. Его пальцы путешествовали по мягким ягодицам Джеймса, заново привыкая к изгибам, которые он когда-то так хорошо знал. Он разделил обе половинки зада, тихо хихикнув, потому что плоть осталась на месте вместо того, чтобы соединиться обратно, как она упрямо делала в прошлом.

Быстрый толчок членом в прямую кишку Джеймса, и он немедленно встретился с личинками мух, которые принялись извиваться вокруг его члена. Он застонал, позабыв обо всем, и начал энергично теребить задницу Джеймса, отрывая части плоти, которая, упав на крышку гроба, осталась лежать там, дожидаясь насекомых.

Он двигался вперед и назад, энергично скача на гниющей плоти, наслаждаясь сладким экстазом приближающегося оргазма. Как только стенки ануса начали разрушаться от его пульсирующего члена, он кончил и излил семя в труп.

Он с трудом восстановил дыхание после этой бешеной скачки. Еще раз перевернув Джеймса, он вернул тело в то же самое положение, в котором нашел.

Часть сознания убеждала его вернуться домой, в то время как другая часть чувствовала себя обязанной остаться среди мертвых. Он растянулся в гробу, взглянув на звезды, и обнял своего разлагающегося друга. Вскоре он провалился в сказочную страну снов и проснулся прежде, чем первый луч рассвета коснулся земли. Все было положено на место и приведено в порядок, будто ничего не случилось. Он оставил кладбище, думая о том, что он скажет крестнику. Но Джеймс Поттер никогда не покинет его мыслей, и Сириус обязательно вернется.



конец