Адресат неизвестен,
место назначения неизвестно,
дата не проставлена.

"Когда я увидела тебя впервые, я не могла понять, как человек может быть настолько прекрасен. Когда я узнала тебя, я не могла понять, как такой красивый человек может быть таким злым. И я придумала себе сказку, что это все лишь оболочка, скрывающая твою истинную прекрасную суть, как облик чудовища скрывает прекрасного принца. Я так долго смотрела на тебя, что мои глаза устали читать ненависть в твоих. Я так долго смотрела на тебя, что увидела любовь, похороненную заживо. И тогда я решила, что продам душу за твое счастье. И мне казалось, что ты счастлив, оттого что любишь и любим. Ты пытался убедить меня, что ты и есть та тварь, которой кажешься. И можешь быть счастлив, только унижая других людей. Позволь тебе не поверить. Позволь не верить тебе никогда, если ты скажешь, что не любишь его. Я вскрыла вашу ложь, как гнойный нарыв. Можешь убить меня за это. Но ты уже ничего не сможешь изменить".

(подписи нет)

* * *

Если бы кто-то спросил Рона Уизли, что он думает о Драко Малфое, то получил бы в ответ длинную речь, приправленную такими выражениями, которые может знать только мальчик, выросший с пятью старшими братьями. Ненависть Рона была совершенной, остро заточенной, холимой и лелеемой, чувством, которое делало его завершенным.

И вот, достигнув апогея, когда Драко Малфой стал не просто богатеньким сукиным сыном, не могущим дня прожить без того, чтобы не оскорбить Рона, а большим - соперником, - это чувство исчезло, лопнуло, как мыльный пузырь. Сгинула защитная оболочка, и сердце оказалось оголенным, истекающим любовью к Гарри и жалостью и сочувствием к Малфою - неожиданному товарищу по несчастью.

Откуда взялись эти мысли, если еще полчаса назад Рон был уверен, что Малфой заманивает Гарри в смертельную ловушку?

Это потому, хлестнул себя Рон, что ты наконец-то взял на себя труд думать, не дожидаясь, пока этим за тебя займутся Гарри и Гермиона. Думать и анализировать…

Они практиковались в Братских Чарах; гнусный ублюдок Люциус выбрал Драко в качестве атакующего и Рона с Гарри - в качестве защищающихся. Для защиты использовали не Заклятие Щита - практика по нему уже была, а Заклятие Меча. Парировав заклинание Малфоя-младшего, заклинание должно было ударить в него, и чтобы этого не произошло, отец установил вокруг сына Поглощающий Барьер.

Как объяснил "профессор" Малфой (Рон физически не мог воспринимать Малфоя-старшего как настоящего преподавателя), ведущим в создании Заклятия Меча автоматически становится тот, на кого нападают. Разумеется, сказал Люциус, в настоящей битве никто не станет предупреждать заранее, на кого нацелено заклинание, но здесь у нас всего лишь урок, и поскольку, добавил он, мы никого не хотим убить ("Я бы не был в этом уверен", - пробормотал Рон на ухо Гарри), пусть Драко скажет, кого он будет атаковать.

Ответ Драко изумил всех.

-Уизли, - сказал он. Люциус не изменился в лице, хотя Рон был уверен - он удивлен не меньше, чем ученики.

- Что ж, тогда атакуй.

Гарри твердо обхватил пальцами плечо Рона. Губы их шевелились, вспоминая слова заклинания. Малфой, почти невидимый за мерцающим Поглощающим Барьером, поднял палочку и выкрикнул:

- Экспеллиармус! - почти одновременно с тем, как Гарри произнес:

- Адельфо… - и Рон закончил:

- Свордис!

Наверное, он просто забыл, что ведущий всего лишь направляет действие заклинания, не используя силу для того, чтобы ударить, вложив в финальное слово всю свою ненависть к проклятому слизеринцу. Заклятие Меча прошило насквозь Поглощающий Барьер, лишь слегка затормозивший его движение, и ударило Малфоя в грудь. Завизжали девчонки. Срикошетировавшее от малфоевой груди заклинание попало в противоположную стену, а от нее - в люстру, и стало темно.

И Рон не знал, что послужило толчком, чтобы его ленивый мозг за одну секунду нарисовал ярчайшую, несмотря на воцарившийся мрак, картину. Может быть, то, что заклинание, основанное на любви и наполовину созданное Гарри, не повредило Драко. Или то, что Рон не смог вспомнить абсолютно никакого противодействия в тот момент, когда произнес заклинание, словно Драко творил свой Экспеллиармус в четверть силы, опасаясь повредить другу своего возлюбленного. Или быстрое, почти неуловимое движение Гарри, которое он тут же подавил, когда понял, что Драко ничего не грозит. Или собственный стыд…

Ты ненавидишь Малфоя? А чем ты лучше?...

Он даже не попытался понять своего друга… Все, что говорил Гарри летом, имело смысл, но он не слушал его, предпочитая верить в легенду о хороших и плохих парнях. Разве не поэтому лучший друг не доверился ему, не рассказал о своих чувствах, не поделился счастьем? Что с того, что это в конце концов разорвало бы тебе сердце? Гарри не отдалился бы от тебя - разве этого мало? Разве по-прежнему быть ему другом - этого мало?

Подбирать крошки с малфоевского стола…

Нет. Не так. У тебя было больше, чем когда-либо могло быть у Малфоя - у тебя была дружба. Любовь пройдет, а дружба - вечна. Если только один из друзей - не полный кретин…

А он… Последними словами, что услышал от него Гарри, были "я тебе больше не друг!" Возможно, ты больше его не увидишь…

Последняя мысль вывела Рона из горького ступора. Нужно было идти к Дамблдору, рассказывать ему, что Гарри исчез. Бежать. Искать. Спасать.

Рон шевельнулся, и на мизинце сверкнуло камнями кольцо. Я все-таки подарю его тебе. Найду тебя, примчусь эдаким спасителем-принцем и подарю тебе это кольцо…

В углу что-то шевельнулось, и Рон дернулся с привычной мыслью "Паук!" Но из тени, осторожно шевеля усатой мордочкой, показалась крыса - старая, облезлая, и хотя она стала выглядеть несколько лучше с тех пор, как Рон видел ее - его! - в последний раз, и обзавелась серебряной, блеснувшей в факельном свете, лапкой, Рон моментально узнал своего бывшего питомца.

- Струпик? - произнес Рон, и моментально одернул себя - ну какой, к черту, Струпик, когда это…

Словно стремительно растущее дерево, крыса начала увеличиваться. Замерев, Рон наблюдал, как лапы стали руками, морда - человеческим лицом, как не стало хвоста… и вот Питер Петтигрю, более известный как Червехвост, встал перед Роном в полный рост - мужчина почти сорока лет от роду, едва доходящий шестнадцатилетнему парнишке до груди.

- Мой добрый мальчик… добрый хозяин… - прозвучал отвратительный, похожий на крысиный писк голосок. - Что же ты не защитил своего питомца?

- Нет… пожалуйста… - произнес Рон, глядя на палочку в руках Петтигрю. Нет. Этого не может быть. Господи, я не хочу умирать!

- Авада Кедавра!

Надо же… зеленая… как глаза… Гарри…

* * *

- Кто бы мог этого ожидать, - произнес Вольдеморт, глядя на то место, где еще секунду назад стояли Гарри и Драко. Лестранг не двигался с места - стоял, опустив голову и плечи, сжимая в кулаке нож. - Мне очень жаль, Люциус.

- Да, мне тоже, - ответил Люциус и чуть поморщился, глядя на то, как кровь капает с лезвия прямо на шикарный ковер.

- Что будем делать, Люциус? - Вольдеморт присел на край стола. - Полагаю, по нашему договору Гарри Поттер мне уже ничего не должен.

- Это всего лишь слова, мой Господин.

- Люциус, когда ты поймешь, что мое слово - это не "всего лишь"? И дело не в чести, разумеется. Просто кое-кто из нас бывает вынужден держать свое слово… в некоторых случаях.

- Не очень-то похоже, - покосившись на Лестранга, заметил Люциус.

- А, это… - Вольдеморт, проследив направление взгляда Люциуса, пренебрежительно махнул рукой. - Это так… ерунда… Так что, мой друг? Есть у тебя план бэ?

- Есть, мой Господин, и он вам известен.

Вольдеморт нахмурился.

- А не слишком ли сложно, Люциус?

- В вас наблюдается какая-то непонятная мне нелюбовь к сложностям, - недовольно заметил Малфой. - Вот ваш простой план - он сработал?

- Он был сложный, - с улыбкой возразил Лорд. - Ладно, действуй. Ты подготовил Фуджа?

- Да, Господин. И мне нужна палочка Поттера.

- Ах, да, - Вольдеморт вытащил палочку из кармана робы. - Да, кстати, - он повертел ее в руках, - мне пришла в голову мысль, что две жизни на счету у мистера Поттера - серьезнее, чем одна…

Люциус взглянул на Лестранга. Словно почувствовав, что стал центром внимания, юноша вскинул голову - и встретил глазами кончик палочки, нацеленный ему в лоб.

- Авада Кедавра!

Мертвое тело рухнуло на ковер, в очередной раз вызвав у Люциуса брезгливую гримасу.

- Грустно - не получить перед смертью то, чего хотел больше всего на свете, - притворно вздохнул Вольдеморт.

- Вашими молитвами, Господин, - насмешливо отозвался Люциус. Вольдеморт кинул острый взгляд на зарвавшегося слугу, но ничего не сказал.

* * *

Тьма немного поблекла, из непроглядного мрака став обычной ночной темнотой. Луна, струясь лучами сквозь древесные стволы, превращала снег в россыпь мелких бриллиантов, и кто-нибудь романтически настроенный мог бы сказать, что это небесные алмазы - звезды - разбились на тысячи осколков, растерлись в пыль и украсили собой черную землю. Грустно и прекрасно, сказал бы этот романтик, так же грустно и прекрасно, как держать на руках своего умершего возлюбленного, чьи волосы струятся, как лунный свет между деревьями, чья кожа бела и сияет, как снег, отражающий луну, чью глаза светлы и холодны, как звезды.

Но Гарри Поттер не был настроен романтично.

Ему понадобилось не больше минуты, чтобы придти в себя, когда последний подарок Лестранга - портключ в виде цепочки с серебряной змейкой-кулоном - перенес его из столовой в Имении Малфоев на опушку Запретного Леса. Сжимая в руках ставшего очень тяжелым Драко, Гарри пытался уловить хотя бы призрак дыхания или пульса, но все было тщетно. И кровь уже не текла из кошмарной раны на шее.

- Драко… - шептал Гарри, почти прижимаясь ртом к холодным губам возлюбленного. - Драко, прекрати это… Драко, пожалуйста, не смей умирать!..

Он попытался встать, и встал, и даже смог сделать несколько шагов, держа Драко на руках, но тот был слишком тяжел, а Гарри не мог, просто не мог волочить его по снегу, как мешок.

Он позволил себе отдохнуть не больше чем полминуты; потом снова встал, пошатываясь под тяжестью неподвижного тела (Драко, Драко! Не смей называть его телом, не смей даже думать об этом!...) и сделал еще несколько шагов. Он бы хотел идти дальше; он бы хотел донести Драко до больничного крыла, или до Снейпа, словом, до того, кто мог ему помочь, но он не мог! Он хотел двигаться дальше даже больше, чем год назад, когда он заставлял собственное измученное, избитое тело жить, ползти…

- Да иди же!.. - тихо зарычал Гарри сам на себя. - Иди же, чтоб тебя…

Но тело его было слишком слабо, и он вновь опустился на снег. Он не мог идти, а Драко умирал…

- Кто-нибудь… пожалуйста… - прошептал Гарри в темноту. - Кто-нибудь… да помогите же…

И, словно в ответ на его просьбу, в лесной тьме вспыхнули две зеленые точки, и Гарри понял, что вот это уже точно конец. Оборотни. Привлеченные кровью.

Снег захрустел под мощными лапами; животное приближалось, но не стремительно, просто бегом; потом раздался радостный лай, и черное мощное тело опрокинуло Гарри в снег.

-Сириус!

-Дьявол, Гарри! - крестный стоял рядом с ним на коленях, пытаясь задушить Гарри в своих объятиях. - Что, черт возьми, произошло?! Вся школа на ушах, Дамблдор…

-Сириус! - перебил его Гарри. - Он умирает, его надо срочно в больницу, срочно, Сириус!

Анимаг на зависть легко подхватил Драко одной рукой, другой нащупывая пульс.

- Гарри, - прозвучал его голос мгновение спустя. - Он уже умер.

Гарри вскинул голову на чудовище, которое только что произнесло эти слова. Смутно ему помнилось, что он за что-то вроде бы уже ненавидит Блэка. Но это…

- Ты… - произнес он, чувствуя, что ненависть раздирает его изнутри, как звериные когти. - Что ты несешь?! Как он может умереть?!

- Он умер, Гарри! - произнес Сириус с жалостью и сочувствием в голосе, и от тона его ненависть еще сильнее скрутила Гарри.

- Ты не понимаешь! Я же жив! Черт! - Гарри едва не ударил Сириуса, но тот держал на руках Драко и был единственной надеждой. - Помоги ему!

- Гарри, ему уже нельзя помочь!

- Отнеси его в больничное крыло! - закричал Гарри во всю силу легких. - Просто отнеси его!

Сириус вздохнул.

- Да, Гарри. Как скажешь.

* * *

- Успокоительное, Поппи.

Мадам Помфри, шмыгнув, приняла из рук Снейпа склянку, но прежде, чем отнести ее миссис Уизли, отхлебнула сама. Господи, подумал Снейп, она уже выпила столько валерьянки, что должна быть спокойнее Будды…

Миссис Уизли тихо, не переставая, стонала сквозь стиснутые зубы; когда мадам Помфри подошла к ней с успокоительным, она не подняла головы.

- Молли, милая… - Минерва МакГонагалл, всхлипывая, обняла миссис Уизли за плечи. - Выпей, пожалуйста, станет полегче…

Станет… Ага, станет…

Снейп окинул взглядом больничное крыло. Место скорби. На нерасстеленной кровати лежит Рональд Уизли, рядом сгрудилась вся его семья, кроме Билла Уизли, который, как наиболее хладнокровный и деловой из всех, аппарировал, чтобы заняться организацией похорон. Странно, а всегда казалось, что самый собранный в этом семействе - Перси Уизли, лучший ученик, староста школы. Сидит, не отрывая глаз от лица умершего брата, кажется, даже не моргает, и даже не поймешь, кто из них живой, а кто мертвый.

Профессор зельеделия машинально отметил собственную циничность.

Артур Уизли сидит в изголовье сына. Остатки его рыжих волос за одну ночь стали белыми. Близнецы… Один уткнулся лбом в руку Рона и плачет уже несколько часов подряд. Второй обнимает первого за плечи; выражения его лицо сейчас не видно Снейпу, но он знает - этот мальчик не плакал. Его только трясет мелкой дрожью, а иногда он вдруг принимается тихо выть, как воют он невыносимой боли и еще от невыносимых мыслей. И тогда младшая из скорбящих, Джинни Уизли, отнимает ладони от покрасневших глаз и смотрит на него с ужасом и жалостью.

Но всего страшнее смотреть на мать… Снейп вздрогнул, как от внезапно холода. Как это говорит Сольвейг в таких случаях? Прошлись по моей могиле… Сколько он видел похорон, смертей, скорбей, и все не может привыкнуть к виду матери, которой приходится хоронить сына.

А напротив миссис Уизли - Гермиона Грейнджер. Она, как и Перси, смотрит неотрывно на лицо своего друга, и, как миссис Уизли, не плачет.

Минерве наконец удалось напоить миссис Уизли успокоительным, и она подошла к Снейпу.

-Северус, по-моему, им всем не повредит валерьянка.

-Как и вам, - заметил Снейп.

-Это ужасно! - МакГонагалл всхлипнула. - Бедный мальчик… Что же там все-таки произошло, хотела бы я знать?..

-Не имею представления, - ответил Снейп. МакГонагалл метнула короткий взгляд в угол палаты, где сидела, скорчившись на стуле, еще одна участница драмы; Снейп, заметив этот взгляд, мгновенно вышел из себя.

-Не вздумайте донимать ее! Она уже все сказала! Не каждый день ребенок находит мертвые тела в коридоре, знаете ли!

-Да что вы, Северус! - МакГонагалл даже попятилась, слегка шокированная неожиданной вспышкой Снейпа. - Никто и не думал…

-Отлично! - взмахнув мантией, Северус развернулся и направился к своей воспитаннице.

Девочка подняла на него огромные глаза.

-Я во всем виновата…

-Как всегда, - скупо улыбнулся Снейп.

-Не смейся… Ты знаешь, о чем я…

-Сольвейг, - с легким раздражением сказал Снейп, - если только не ты наслала на него Авада Кедавру, то ты ни в чем не виновата, могу тебя уверить. Ради Бога, иди спать!

Сольвейг потерла глаза.

-Да уж, пожалуй… А ты?

-У меня еще есть дела. Пойдем, я провожу тебя.

Он довел Сольвейг до слизеринского общежития, но обратно пошел кружным путем - чтобы еще раз посмотреть на то место, где Сольвейг сегодня вечером нашла еще теплое тело Рона Уизли.

Что же делал рыжий гриффиндорец в столь неподходящем для гриффиндорца месте? Имела ли его смерть отношение к Поттеру? Может, он видел, как Поттера похитили? Черт его знает…

И что я рассчитываю там найти? Доказательство того, что смерть Уизли не имела отношения к связи Поттера и Малфоя, потому что я знаю, откуда взялась эта связь?! Все вылезет наружу… Книги по черной магии в доме - опасно, но не смертельно. И колдовство на летних каникулах - кстати, почему в Министерстве не зафиксировали это? - за это не сажают в Азкабан. А вот несанкционированное применение Словоключа - черной магии… Лет двадцать в Азкабане. Без скидки на возраст…

Снейп опустился на колени. Вот здесь он умер… Правда, с тех пор здесь перебывала толпа народу; если и были какие-то следы (хотя какие следы на камне?), то их давно затоптали. Может, и к лучшему…

Что-то блеснуло в пыли у стены коридора, и Снейп наклонился, напряженно сощурившись.

Кольцо.

Снейп только успел рассмотреть, что кольцо явно не на девичий палец, и даже не решил, что думать по этому поводу, потому что, едва коснувшись ободка, он увидел рядом с кольцом клочок пергамента. Снейп поднял его и пробежал глазами.

Мгновение он просто смотрел в строчки, написанные неровным, ужасно неразборчивым почерком так, словно они были его смертным приговором. Потом тихо произнес: "Инсендио", и пергамент в его руках вспыхнул. Снейп сдунул с руки пепел, машинально сунул кольцо в карман и пошел прочь. Он вдруг отчетливо понял, что если сейчас же, немедленно, не вдохнет свежего воздуха, то умрет на месте.

Он стремительно прошел по подземельям, поднялся в холл, отодвинул засов, которым дверь запирали на ночь, и вышел на крыльцо.

Небо, совсем недавно бывшее чистым, когда лунный свет, отражаясь от снежного покрова, освещал ночь почти так же ярко, как солнце - день, снова затянули тучи. Опять пошел снег. Закурив сигарету - первую за ночь, какой героизм! - Снейп залюбовался чудесной погодой и не сразу понял, что сквозь снежную пелену к замку быстро приближаются две фигуры.

Пока Снейп размышлял, поднять ли тревогу сразу, или сперва разобраться, стоит ли вообще ее поднимать, фигуры приблизились, и одну из них, самую высокую, которая несла что-то на руках, Снейп узнал моментально.

- Блэк!

Блэк остановился.

- Снейп, - произнес он точно с такой же интонацией, разве что тише. - Я принес твоего парня.

И он протянул Снейпу свою ношу. И тут же вторая фигура рванулась к нему.

-Профессор! - отчаянно заговорил Поттер, хватаясь за его рукав. - Профессор, ему надо помочь, он умирает!

-Драко… - пробормотал Снейп, принимая из рук Блэка остывающее тело юноши и бесплодно пытаясь нащупать пульс. - Поттер, что случилось?

-Какая разница, что случилось?! - закричал Гарри. - Ему нужна помощь, неужели вы не видите?!

-Поттер, - в третий раз за всю жизнь Снейп произнес это имя с отвратительной мягкостью в голосе. - Ему уже нельзя помочь.

Гарри смотрел ему в глаза. Потом отвернулся. Его плечи поникли. И вдруг он тихо и горько завыл, совсем как один из близнецов Уизли над телом младшего брата. Да нет… горше…

Блэк попытался обнять его за плечи, но Гарри рванулся прочь, что-то прошипев. Если бы Снейп был чуть меньше занят отвратительным чувством сострадания к обоим юношам: одному - умершему слишком молодым и слишком красивым, второму - оставшемуся скорбеть по нему, - его бы, наверное, весьма порадовало выражение, появившееся на лице Блэка - как будто его только что резко, больно и неожиданно ударили по лицу. Но сейчас Снейпу было не до самого ненавидимого им человека в жизни. Сейчас он думал.

- Поттер, - произнес он наконец, - прекратите реветь.

Ты и так первый кандидат на прописку в Азкабан, Снейп, сказал он себе. Ведь если все выплывет, не отдашь же ты дементорам ее.

Гарри прекратил и поднял глаза на Снейпа. Очевидно, что-то в звучании профессорского голоса, а также в выражении его лица сказало Гарри, что надежда еще есть. Снейп же наклонился к Драко, внимательно заглядывая в широко открытые пустые глаза.

- Он не успел уйти далеко… - пробормотал зельевар. - Не должен… Есть одно средство, - он повернулся к Гарри. - Если вы не боитесь.

Гарри мотнул головой. Подкинув Драко поудобнее и сделав Поттеру знак следовать за собой, Снейп устремился через холл туда, откуда вышел - в подземелья. За ним поспешал Гарри, а за Гарри…

- Блэк, - рыкнул Снейп. - Замок полон авроров.

В тот же момент Блэка не стало. Рядом с Гарри рысил большой черный пес. Снейп усмехнулся, Гарри же чуть отстранился от зверя.

- Возвращайся, Блэк, - холодно произнес он. - Ты мне не нужен.

Снейп удивленно оглянулся на Гарри. Пес скалился, но продолжал идти следом за ними.

- Я же сказал… - начал Гарри, но зельевар перебил:

- Сейчас нам не до него, Поттер. У нас мало времени.

Непослушный мальчишка немедленно заткнулся, и Снейп подивился сам себе - с каких пор он, грозный профессор зельеделия, стал таким добрым? Всего, что он сделал для этой парочки с начала учебного года, достаточно, чтобы переименовать День Святого Валентина в День Святого Северуса.

Он мысленно надавал себе пощечин. Мальчик умер, и это не повод для шуток. И не лги хотя бы себе, Северус - ты знаешь, почему ты все это делал… Потому что, в сущности, ты ничем не отличаешься от нее - такой же дурацкий романтичный фантазер. Господи, наказание твое - ненавидеть в наших детях то, что мы так ненавидим в себе!

На ходу оглянувшись на Поттера, Снейп заметил, что лицо мальчика, мокрое от растаявших снежинок (по крайней мере, ему предпочтительно было думать, что это именно растаявшие снежинки), светится энтузиазмом и надеждой, и Снейп снова мысленно дал себе по лицу. Замечательно! Ты подарил ему надежду! А если ничего не выйдет?

Ведь ни разу еще не вышло…

Перед входом в лабораторию они остановились, и Снейп повернулся к Гарри.

- Быстрее, Поттер! Вы же видите…

- Мэллон, - произнес Гарри. Друг, отстранено подумал Снейп. Доверь девчонкам выбирать пароли… Поттер, наверное, даже не знает, что это такое… Друг…

-Вот что, Поттер, - Снейп бережно уложил Драко на стол и открыл шкафчик, где хранились ароматные травы для зелий и не только. - Слушайте меня очень внимательно… Ты… - рыкнул он на анимага, который сидел под столом и грустными глазами смотрел на своего крестника, - приведи себя в человеческий вид и принеси пользу хотя бы раз в жизни! Вот, - он швырнул трансформировавшемуся Блэку два мешочка. - Высыпь в огонь. Сначала - из красного, через полчаса - из зеленого. Надеюсь, ты различаешь цвета? И не засни!

Из горла Блэка вырвалось тихое, очень собачье рычание, но он не возразил Снейпу.

- Так вот, Поттер, - Снейп перешел к шкафчику с готовыми зельями, краем глаза наблюдая, как Блэк разжигает огонь в камине. - Сейчас вы выпьете это, - он налил полный мерный стакан темно-синего зелья. - Берите, пейте, ну!

Гарри решительно выхватил из рук Снейпа стакан и выпил залпом. Зельевар увидел, как дернулся Блэк. Но ничего не сделал.

- И слушайте меня, - продолжал Снейп. - Через несколько минут вы почувствуете расслабленность и начнете терять сознание, - он выудил откуда-то из недр шкафчика обычный медицинский шприц и набрал в него темно-синего зелья. - Не боритесь с этим. Это действие Поискового Зелья, - он быстро дернул рукав робы Драко и очень профессионально ввел зелье ему в вену. - Оно свяжет вас. Благодаря ему вы сможете найти мистера Малфоя.

- Найти? - Блэк вперил в Снейпа изумленный взгляд. Лаборатория медленно заполнялась сладковатым дымом, напоминавшим тот, что всегда клубился в кабинете профессора Трелони.

- Найти? - эхом повторил Гарри. - Где найти?

- На той стороне, - ответил Снейп. В ту же секунду его схватили за грудки и притиснули к стене.

- Убить его хочешь? - прорычал свихнувшийся анимаг.

- Хотел бы - убил, - задушено прохрипел Снейп. - Отвали, Блэк, ты, психованный сукин сын!

- Оставь его! - закричал Гарри. - Ты мешаешь, Блэк!

- Гарри… - Сириус опустил руки и повернулся к крестнику. - Это же…

- Ты мешаешь, Блэк, - гадко улыбнулся Снейп. - Время уходит…

Сириус потеряно сел возле камина.

-Следи за часами, Блэк, - сказал ему Снейп. - Если ты не вовремя бросишь траву из зеленого мешка - вот тогда твой крестник и в самом деле умрет, - раздавив заклятого врага этой фразой, Снейп вновь повернулся к Поттеру: - Как вы?

-Голова кружится, - сонно ответил Гарри, присев у ножки стола. Вспышка отняла у него последние силы.

-Вам надо быть поближе к нему, - сказал Снейп, и Гарри покорно забрался на стол и лег рядом с Драко. - Вы окажетесь в одном месте… трудно его описать… но там непременно будет что-то вроде реки, или пропасти - словом, преграды. Если Малфой уже перешел ее - не идите за ним, иначе вы умрете. Если Малфой уже на той стороне, вы ничего уже не сможете сделать. Но если он еще на этой - тогда вы можете уговорить его вернуться.

-Уговорить? - повторил Гарри - он слишком хотел спать, чтобы удивляться этому бреду. - Что ему сказать?

-Вам решать. Постарайтесь найти слова, которые заставят его вернуться, - ответил Снейп. - У вас будет очень немного времени. Ваш ориентир, - он поставил на стол песочные часы. - Как только вы уйдете, я их переверну, и времени у вас только до тех пор, пока песок не вытечет.

-Как я узнаю?

-Узнаете, не сомневайтесь. Вам нужно вернуться, пока время не истекло.

-Да, - сонно отозвался Гарри. - Знаю я эту сказку. Тыква - карета, и так далее. Профессор, - он вскинул гаснущий взгляд на Снейпа. - А вы это делали?

-Делал, - после паузы ответил Снейп. Но Поттер уже не слышал его. Он лежал на столе, приникнув головой к груди Драко, и даже легкое дыхание не срывалось с его губ.

-И как? - раздался в наступившей душной, ароматной тишине резкий, как собачий лай, голос Сириуса Блэка. - Тебе удалось?

-Нет, - ответил Снейп.

-А какие слова ты говорил? - прищурив синие глаза, спросил Сириус.

-Я пытался взывать к ее материнскому чувству, но она предпочла остаться там, со своим мужем.

Невнятный звук вырвался изо рта Блэка. Оглянувшись на него, Снейп увидел, что анимаг снова траснформировался и теперь лежит у камина, тоскливо глядя в огонь.

- Не забудь про зеленый мешок, Блэк, - произнес Снейп. В ответ раздалось рычание.

* * *

Он еще слышал голоса, но уже не понимал их значения. В какой-то момент ему стало дурно, и Гарри показалось, что он умирает. Потом вдруг дурнота и слабость прошли, и Гарри увидел черное небо и тусклые звезды над головой, темную пыльную землю под ногами и далеко впереди - маленькую светлую фигурку. Она быстро двигалась к черной трещине, пересекавшей эту безрадостную пустыню.

"Драко", хотел позвать Гарри, но голос застрял в горле. Над головой вдруг что-то вспыхнуло, и, взглянув на безжизненное небо, Гарри увидел яркие и удивительно нездешние звезды, сложившиеся в форме песочных часов. Время пошло.

Гарри сорвался с места и помчался следом за Драко. Несмотря на то, что маленькая фигурка ушла, казалось, невозможно далеко, он нагнал ее удивительно быстро. Догнал, обошел и встал на пути.

- Драко, - тихо произнес он. Не ответив, слизеринец попытался обойти неожиданное препятствие. Тут вдруг Гарри понял, что видит не того Драко, который умер у него на руках - нет, это был одиннадцатилетний Драко, тот, которого он всегда воспринимал как бледного мальчика с надменным лицом, мерзкой ухмылкой и протяжными интонациями. Драко, который ненавидел его. Малфой, его злейший враг.

- Прочь с дороги, Поттер, - раздался его высокомерный голос. Еще Гарри понял, что смотрит на Драко не сверху, как может смотреть шестнадцатилетний парень на одиннадцатилетнего мальчишку, а чуть снизу, как он всегда смотрел, потому что Малфой всегда был чуточку выше ростом. Гарри на мгновение задумался, чьи мысли проецируют их обоих. Драко? Впрочем, вопрос моментально улетучился - сейчас Гарри волновало совсем другое.

- Драко, - повторил Гарри имя своего врага - бывшего или настоящего? - любовника - бывшего или настоящего? - Тебе не нужно туда идти.

- Отлично, Поттер, - процедил Малфой. - Теперь ты будешь указывать, куда мне надо идти?

- Послушай, Драко, - Гарри вытянул руку и коснулся ладонью щеки слизеринца. Он не был уверен, что это происходит по-настоящему - в конце концов, здесь не было тел, - но Драко резко отстранился, метнув в Гарри изумленный и презрительный взгляд.

- Ты с ума сошел, Поттер?

- Ты не помнишь? - спросил Гарри, не опуская руки.

- Не помню чего? - издевательски выгнул бровь Малфой. - Как ты снова свалился с метлы и ударился головой? Человеческая память не способна вместить все подобные случаи, Поттер.

- Это не смешно, - возразил Гарри. - Драко, послушай…

- Мне должно льстить, что ты называешь меня по имени? - перебил Малфой. - Я бы не хотел, чтобы оно пачкалось о твой язык.

- Я уже называл тебя по имени, - сказал Гарри. - Много раз. Когда мы были там, в комнате, помнишь? В комнате, где камин, рыжая шкура, книги… Я целовал тебя и повторял твое имя, и тебе нравилось…

- Ты бредишь, Поттер? - Драко поднял брови и скривил губы. - Ты - целовал - меня? Я бы не забыл, ты знаешь… такого кошмара.

- Это было на самом деле! - крикнул Гарри. - Почему ты не хочешь вспоминать? Ты думаешь, тебе одиннадцать?! Тебе шестнадцать лет, Драко Малфой, скоро будет семнадцать - я знаю, у тебя день рождения тридцать первого января! Ты сказал мне, и я запомнил, потому что это ровно за полгода до моего рождения! Мы встречались почти весь первый семестр, мы занимались любовью, потом поссорились, потом меня заманили в твой дом, и Вольдеморт выжег мне Смертный Знак на руке, а Лестранг перерезал тебе горло, и ты умер, но профессор Снейп сказал, что тебя еще можно вернуть, и вот я пошел за тобой! А теперь, пожалуйста, Драко, давай вернемся, потому что время почти вышло!

- Ты рехнулся, - очень спокойно сказал Драко. - Прости, но я не желаю разговаривать с сумасшедшим. И мне нужно идти. Пропусти.

Он снова попытался обойти Гарри, и тот снова преградил ему путь.

-Драко, - он взял руки слизеринца в свои. - Пожалуйста. Тебе не надо туда идти. Если ты уйдешь, ты умрешь, а не смогу без тебя. Я тебя люблю.

-Любишь? - тихо повторил Драко. - Меня?

-Люблю, - подтвердил Гарри. - Тебя.

-Поттер, - голос Драко был тих, но злоба звучала в каждом негромком звуке его, злоба радостная, любимая, лелеемая. - Ты не можешь любить меня. Ты ненавидишь меня! И знаешь что? Я тоже ненавижу тебя. От всей души. Больше жизни.

Он резко оттолкнул Гарри с дороги и пошел к пропасти. Бессильно опустив руки, гриффиндорец наблюдал, как его любимый уходит прочь. Это уже было, там, на земле. Он и правда ненавидит меня. Разве бы он поступал со мной так, если бы…

Чушь! Ложь! Я видел его глаза! Я знаю, что я видел в его глазах, и это была не ненависть, потому что я знаю, как выглядит ненависть!

И тут новая мысль озарила Гарри - Малфой не знает, что мертв! Он думает, что жив, он все еще в том времени, где они ненавидят друг друга.

*Что у меня есть, кроме ненависти к Поттеру? Нет ничего. Я никого не люблю и никем не любим…

Я ненавижу Поттера до такой степени, что иногда мне кажется, будто ненависть течет в моих венах и артериях вместо крови…

- Вот здравствуйте! Неужели твой злейший враг не смог отравить тебе существование в твоем доме?

- Жаль тебя разочаровывать, Малфой, но вовсе не ты - мой злейший враг…

- Что? Не я?

- А ты как думал? Не ты, конечно. Вольдеморт.

- Замечательно! Ты меня так обрадовал, Поттер…*

-Малфой! - выкрикнул Гарри. - Эй, Малфой! Ты думаешь, я ненавижу тебя?

-А что, нет? - Драко остановился и обернулся, скривив губы в усмешке. - Неужели все-таки любишь?

-Ты можешь ненавидеть меня сколько хочешь, - ответил Гарри. - Ты думаешь, ты - мой злейший враг? Да ты мне даже не соперник! Знаешь, кто ты? Ты заноза. Простая заноза, которую я давно мечтаю вытащить. Ты мне надоел. Ты мне не нужен и не интересен. Если бы ты исчез, я бы даже не заметил твоего отсутствия. Разве что дышать стало бы легче. А ты - ты жить без меня не можешь. Потому что ты умеешь только ненавидеть меня. Ненависть ко мне - это все, что у тебя есть!

Это было нечестно. Совсем нечестно. Подлый прием. Сравниться с ним могла только подлость Драко тогда, на уроке по Уходу. И, наверное, у него, Гарри, тогда было точь-в-точь такое же выражение лица, как у Малфоя сейчас. Словно тебя бьют - по лицу и под дых. Если бы Гарри мог, он бы посмеялся над тем, насколько схожи и одновременно различны эти ситуации. Я люблю тебя, а ты меня ненавидишь. И мы оба лжем друг другу, утверждая, что равнодушны. Ненавидь меня, пожалуйста, Драко. Только не умирай.

Но он не мог смеяться. Он не мог позволить себе вспугнуть Драко. Потому что тот медленно, с искаженным от ярости и боли лицом двигался к Гарри, а тот так же медленно отступал назад - туда, откуда пришел, туда, где - он почему-то твердо знал - был выход отсюда.

- Заткнись, Поттер, - прошипел Драко.

- Что, неприятно слышать правду? - Гарри отразил его гримасу, приподняв брови. - Ты, наверное, полагал, что я должен быть счастлив? Еще бы, сам Малфой удостоил меня своей милостивой ненависти! Ты знаешь, меня только одна радует - что я могу достать тебя! Но ты мне так надоел, Малфой! Ты мне до смерти надоел!

- Заткнись, Поттер! -прорычал Драко. - Заткнись, или я убью тебя!

- Ты не можешь убить меня, - ответил Гарри. - Ты сам мертв. И я с удовольствием забью на твои похороны. Потому что ты, слава Богу, не будешь больше доставать меня, ты, мелкий надоедливый шкет!

- Ненавижу! - выкрикнул Драко, метнувшись вперед, чтобы вцепиться Гарри в горло. И тогда Гарри увидел, как вспыхнуло и погасло в небе созвездие песочных часов, и почувствовал, что падает и проваливается, и еще почувствовал резкий неприятный запах. И прежде, чем его глаза закрылись, он вдруг на мгновение увидел преддверие страны мертвых четко и ясно, словно ее вдруг осветил яркий электрический свет, и в этом свете на той стороне пропасти Гарри привиделась высокая мальчишеская фигура, увенчанная шапкой рыжих волос.