Из дневника Драко Малфоя, 20 октября 1996.

"Я обманул всех.
Я обманул своего отца и мать. Я обманул Снейпа, Дамблдора, МакГонагалл. Я лгал своим друзьям. Я лгал твоим друзьям. Я сумел обмануть тебя и весь мир. Самое интересное, что я сумел обмануть даже себя.
Я убедил всех - всех! - что ненавижу тебя.
Я убедил себя, что ненавижу тебя.
И за это ты возненавидел меня. За что ты возненавидел меня? За мою ненависть или за мою ложь?
Если бы все они знали истину, они возненавидели бы меня. Все, даже твои друзья. Особенно - твои друзья.
Но если бы ты знал истину, как бы ты относился бы ко мне? Только чтобы узнать ответ на этот вопрос, я готов повернуть время вспять!
Но что с того? Ведь я сам не знал истины - до этой ночи.
Теперь я знаю…"

Гарри проснулся с ощущением полного физического и душевного счастья. Ему было хорошо, как никогда. Он сладко потянулся на своем мягком ложе, чувствуя, как каждая клеточка расслабленного тела наливается новой, свежей, незнакомой энергией...

И его рука задела что-то гладкое и прохладное.

Гарри резко сел. В руках у него был брючный ремень дорогой кожи с серебряной (или посеребренной?) пряжкой. И это был не его ремень.

-Боже мой, - произнес Гарри, неожиданно осознав, что все произошедшее этой ночью не было эротическим кошмаром. - Боже мой! - воскликнул он во второй раз, разглядев синяки на запястьях, засосы и следы укусов на груди, отчетливые синеватые отметины пальцев на плечах и бедрах.

Гарри перевернулся на живот и зарылся лицом в ладони. Он занимался сексом с Малфоем. Кошмарная, невозможная, дикая ошибка, глупость всей жизни! Мало того, что с парнем, так еще и с Малфоем! Так что он, Гарри, теперь гей, и это еще полбеды. Но Малфой!..

Где он, кстати?

Гарри сел и огляделся. Ни Драко, ни его одежды, ничего, кроме проклятого ремня. Гарри мучительно покраснел, вспомнив, как вчера использовался этот ремень. Господи, хорошо еще, что не по "прямому назначению", иначе Малфою с лихвой хватило бы рассказов на оставшиеся два года в Хогвартсе. Впрочем, ему и так хватит...

- О, черт! - выкрикнул Гарри в полнейшем отчаянии, вспомнив, что он вчера говорил - какое там, говорил, кричал! - Малфою во время оргазма.

Гарри вцепился руками в волосы, испытывая острое желание побиться головой об стену. Что теперь будет... Гарри представил себе малфоеву усмешку, когда они встретятся... представил ухмылки слизеринцев... наверняка ведь растрезвонит всем...

Так, стоп, без паники. Если он всем расскажет, наверняка дойдет до его отца. Вряд ли Люций Малфой будет доволен, если узнает...

А если будет? А если это какой-то план Вольдеморта? Возможно даже, Гарри опоили каким-нибудь зельем, а он не заметил, иначе с какой стати он вообще испытывает такие чувства к Малфою?!

И что теперь? Пойти к Дамблдору, рассказать...

Гарри в панике замотал головой. Только представить себе, как он будет все это рассказывать Дамблдору - уму непостижимо!

Гермионе? Рону?

Картина, представшая его мысленному взору, была настолько ужасна, что Гарри моментально пресек саму идею на корню. Только не им.

Тогда никому. Никогда. И как можно меньше встречаться с Малфоем.

Гарри опустил глаза и взглянул на ремень в своей руке. Почему Малфой не забрал его?

Внезапно внутри у Гарри все сжалось; возможно, виной тому была непроизвольно возникшая в голове картинка: Малфой, бледный, чуть задыхающийся, с бисеринками пота на висках, с рассыпавшимися волосами, его странный взгляд - он как будто пытается прочесть мысли Гарри.

Гарри взял себя в руки и решительно выкинул Малфоя из головы. Этот человек воспользовался тем, что Гарри был пьян, попросту использовал его для удовлетворения своих извращенных желаний и ушел рано утром, не дождавшись, пока Гарри проснется.

Почему-то последнее было обиднее всего.

Гарри оделся и вышел. Ремень Малфоя он прихватил с собой - надо все-таки вернуть, а то еще решит, что Гарри его присвоил.

Гарри проторчал в душе почти час, яростно натираясь мочалкой. Это помогло смыть постквиддичный пот и грязь, и еще кое-что, но не избавило Гарри от воспоминаний о прикосновениях разных частей тела Малфоя к его собственному телу. Не говоря уж о проникновениях.

Самое скверное было то, что эти воспоминания не были плохими.

Первым, кого увидел Гарри, войдя в гриффиндорскую гостиную, был Шеймус. Гарри этому не удивился - Шеймус был законченным жаворонком и просыпался возмутительно рано даже в воскресенье.

-Так, - сказал Шеймус. - Кошка вернулась с ночной прогулки, - он внимательно посмотрел на Гарри, изучая зачем-то его шею. - Знаешь, Гарри, ты выглядишь хорошо оттраханным.

-Что?! Шеймус!..

-И я тебе советую вспомнить парочку заклинаний из серии "В помощь юному волшебнику", иначе об этом будет знать весь Хогвартс.

-Шеймус! - рассердился Гарри. - Перестань говорить загадками.

-У тебя вся шея в засосах, девственник ты наш... бывший. Если не принимать во внимание твою довольную рожу.

-У меня не довольная рожа!

-А то я не знаю. Давай, рассказывай, как все прошло.

Гарри сел на диван рядом с Шеймусом. Ему надоело спорить и отпираться. В конце концов, надо же хоть кому-то сказать, невозможно все это таскать в себе.

- Плохо.

- По тебе не скажешь.

- Я не о том! Это...

- Малфой?

Гарри скрипнул зубами.

- Малфой.

- И как он?

- Мне не с чем сравнивать.

- Брось, Гарри, такие вещи не нуждаются в сравнении! Это было долго, или он тут же кончает, или он трижды довел тебя до оргазма, прежде чем кончил сам?..

- Дважды...

- Слухи, как всегда, все преувеличивают.

- Шеймус! Как ты вообще можешь такое говорить!

- Да ладно, не строй из себя целку, тебе это уже не к лицу.

Гарри встал.

- Знаешь, Финниган, если ты намерен разговаривать в таком тоне, то я лучше пойду!

- Хорошо, - Шеймус потянул Гарри за руку и почти силой усадил его обратно на диван. - Извини. Скажи мне только, кто из вас был королевой?

- Что? - Гарри изумленно посмотрел на Шеймуса. Тот тихо рассмеялся.

- Не знаешь терминологии? Королева - это пассивный мальчик. Ну, тот, который девочка.

- А-а-а... - Гарри покраснел. - Тогда я.

- Я почему-то так и думал, - Шеймус рассмеялся над выражением беспомощного раздражения, появившемся на лице Гарри.

- Не говори никому, - попросил Гарри после небольшой паузы.

- Конечно. Но, - Шеймус вдруг наклонился к нему, нежно прикоснувшись кончиками пальцев к запястью, - можно задать тебе вопрос?

- Да?

- Ты любишь его?

"Я люблю тебя!" - вспомнил Гарри свой собственный крик. Но тогда... разве это могло быть правдой? Это просто реакция организма, такая же, как выброс семени.

-Мы занимались сексом! - воскликнул Гарри. - Это не значит, что мы влюблены!

-Я бы никогда не подумал... - начал Шеймус, но его перебил голос, полный изумления:

-Кто занимался сексом? - на верху лестницы стоял Рон - взъерошенный спросонья, в своей дурацкой выцветшей полосатой пижаме со слишком короткими рукавами и штанинами. - Гарри?!

-Не понимаю, чему ты удивляешься? - Шеймус встал и потянулся. - Святые Гарри тоже делают это.

-Да, но я думал... - Рон замолк на мгновение, а потом закончил - как показалось Гарри - явно не так, как собирался: - Вы вместе... Разве нет?

-Нет, - сказал Гарри. Рон смотрел на него, чуть нахмурившись - не гневно, а как-то изучающе и немного растерянно.

-Расскажешь?

-Нет.

Этот категоричный ответ Рон никак не прокомментировал, но Гарри читал его мысли как открытую книгу: а Шеймусу рассказал...

- Коли уж мы встали, предлагаю пойти позавтракать, - преувеличенно бодро сказал Шеймус. - Рон?

- Мне надо умыться и переодеться, - отозвался тот. - Идите без меня.

Естественно, в восемь утра в воскресенье Большой Зал был пуст. Только за столом преподавателей сидел Снейп, мрачно созерцавший свою чашку с кофе.

- У него, видать, тоже похмелье, - тихо сказал Шеймус.

- Почему - тоже?

- Потому что у меня похмелье.

Гарри внимательно посмотрел на Шеймуса.

- А выглядишь ты нормально.

- Косметические Чары - великая вещь.

- Ты пользуешься Косметическими Чарами?

- Вообще-то, я предпочитаю косметику. Но сегодня с утра я не был уверен в своих руках - пришлось использовать чары.

Гарри покачал головой.

- Ты меня просто поражаешь, Шеймус.

К величайшему сожалению Гарри, им не удалось закончить завтрак до того, как в Большой зал ворвалась вся гриффиндорская кодла. Дин Томас плюхнулся рядом с Шеймусом, набил рот ветчиной и начал с жаром рассказывать что-то о девочке из Равенкло, с которой он вчера... и перебил себя на полуслове, уставившись на шею Гарри.

- Гарри! Что это за фигня?

- Это называется засосы, Дин, - объяснил приятелю Шеймус. - Ты большой мальчик, должен знать.

- Это ты его?.. - Дин смотрел на Шеймуса почти что с восхищением. Тот развел руками.

- Увы... - и повернулся к Гарри. - Ты знаешь, из-за тебя я теряю репутацию...

- Сожалею, - буркнул Гарри, который действительно сожалел - но только о том, что не провалился сквозь землю до того, как его одноклассники появились в Большом Зале.

- А ну, колись! - потребовал Дин. - Кто оставил тебе эти засосы?

- Засосы? - встрепенулась Парвати. - Где, у кого?

Шеймус приподнял Гарри за подбородок и продемонстрировал всему гриффиндорскому столу его шею. Гарри не сопротивлялся. Его охватила полная апатия; сейчас он не чувствовал даже раздражения, хотя его приятели ему смертельно надоели; чувствовал он только страшную эмоциональную усталость - ощущение, слишком знакомое ему, то, что он чувствовал все время с начала учебного года, когда пытался выкинуть из головы мысли о Драко Малфое.

- Господи... - сказала Гермиона. - Это был кто-то... очень несдержанный.

Гермиона выглядела плохо. Лицо у нее было бледное до зелени, лоб поблескивал от пота, под глазами залегали синие круги. Похмелье во всей красе. Хуже нее выглядел только Невилл - он ничего не ел, более того, смотрел на еду с нескрываемым отвращением. Все остальные тоже были бледны, только один Дин сохранил нормальный цвет лица, если не принимать во внимание красновато-синий фингал под глазом.

- Что, подрались вчера? - спросил Гарри.

- Не уходи от темы, - погрозил ему пальцем Дин. - Колись - с кем ты развлекался?

- Отвали, - ответил ему Гарри.

- Хорошо, - сказал Дин. - Тогда я буду гадать, а ты, Шеймус, следи за его лицом. Мальчик или девочка?

- Томас...

- Окей, пойдем по девочкам, - он окинул взором гриффиндорский стол. - Парвати!

- У меня алиби! - вскинула руки Парвати. - Я ночевала в спальне - Лаванда может подтвердить.

-А почем нам знать? - спросил Дин. - Может, вы там втроем развлекались? Гарри вон какой… покусанный.

-Дин… - в голосе Парвати прозвучала предупреждающая нотка.

-Ладно, - покладисто кивнул Томас. - Тогда Гермиона.

-Что? - мутно отозвалась Гермиона.

-Н-да… - Дин проинспектировал ее состояние и покачал головой. - Вряд ли. - Джинни? Чоу Чэнг? Ханна Эббот? Сьюзен Боунс? Падма Патил? Шеймус, что с его лицом?

-Лицо как лицо, симпатичное, - сказал Шеймус. - Нет, он не дергается. Пройдись по мальчикам.

-Охх… - Дин окинул беспомощным взглядом Большой зал, который потихоньку заполнялся народом. - Ну-у-у… Малькольм Бэдкок?

-Почему? - удивился Гарри. Шеймус нежно заулыбался. - Финниган?! Ему же тринадцать лет!

-Двенадцать, - мягко поправил Шеймус.

-Нет, тринадцать. Он поступил на нашем четвертом курсе.

-Я хочу сказать, ему БЫЛО двенадцать, когда я объяснил ему его истинную природу. Тактильно.

-Шеймус… - Гарри покачал головой, не в силах подобрать слов.

-Что, не Бэдкок? - вернул их внимание к себе Дин. - Тогда…

-Дин, надо рассуждать логически, - перебила Лаванда. - Если он не хочет говорить, значит, здесь какая-то тайна. Например, это была… профессор МакГонагалл!

-В образе кошки, - добавила Парвати.

-Фу! - воскликнула Гермиона, в то время как весь гриффиндорский стол взорвался смехом. - Как вам не стыдно?!

-А что ты можешь предположить, Герм? - фыркая от смеха, спросил Дин. - Миссис Норрис?

-Профессор Трелани! - Гермиона сердито посмотрела на Парвати и Лаванду. Тут даже Гарри не выдержал и рассмеялся.

-Ахх, мой дорогой! - зашелестел Шеймус. - Я вижу, вам предстоит лишиться девственности!

-Ладно, Герми - мимо, - сказал Дин, отсмеявшись. - Филч, может быть?

-Дин, будь серьезней, - усмехнулась Парвати.

-Нууу, тогда… профессор Снейп! А что? Очень эффектен… потом, может, он перед этим делом все-таки моет голову?

-Ну, ты скажешь, Дин, - Шеймус криво улыбнулся. - Ты еще предположи - Драко Малфой!

На счастье Гарри, это последнее предположение насмешило гриффиндорцев еще больше, чем МакГонагалл и Трелани, вместе взятые, и покрасневшее лицо Гарри видел только Шеймус. Он невинно улыбнулся, когда Гарри наградил его сердитым взглядом.

Все бы ничего, но именно в этот момент в Большой Зал вошел Драко Малфой в сопровождении своей свиты.

Малфой был хмур и зол, его же свита, напротив, очень веселилась, хотя некоторые из них и были несколько зеленоватого оттенка. Они наперебой что-то спрашивали у Малфоя, а он огрызался в ответ, и Гарри готов был поклясться, что Драко сейчас переживает ту же пытку, что и он сам.

Смотреть на Малфоя не хотелось. Это зрелище порождало ненужные воспоминания и дурацкие мысли. Одной из них была мысль о том, что растрепанный Драко, каким он был вчера, выглядит лучше, чем аккуратно причесанный.

Нужно немедленно перестать думать о нем. И желательно, перестать контактировать с ним во избежание инцидентов.

Хотя сегодня придется найти время, чтобы увидеться с ним наедине и вернуть этот чертов пояс.

-Предлагаю пойти на квиддичное поле и устроить метлогонки без правил, - сказал Шеймус после того, как все отсмеялись. Предложение было принято с таким энтузиазмом, что забылись даже таинственные засосы Гарри, и весь гриффиндорский стол высыпал из Большого зала, шумно переговариваясь, смеясь и перешучиваясь. Поднялись в гриффиндорскую башню, чтобы взять метлы и переодеться, затем двинулись на квиддичное поле, на ходу делая ставки на мгновенно организованном Дином тотализаторе.

И только когда все желающие поучаствовать в гонках выстроились на поле в ожидании старта, кто-то спросил:

- А где Гарри?



Гарри поджидал Малфоя, спрятавшись в нише под лестницей, поднимавшейся из холла. Он, правда, представления не имел, как ему незаметно отбить Малфоя от одноклассников, но тут ему повезло - Малфой вышел из Большого Зала один.

- Малфой! - окликнул его Гарри. Слизеринец повернулся - и лицо его исказилось. Медленно, словно он предпочел что угодно, лишь бы не приближаться к Гарри, Малфой подошел.

- Чего тебе?

- Твой ремень.

Малфой дернулся и зашипел, как разозленная змея:

- И ты не нашел ничего лучшего, чем отдать его мне здесь?

- Надо полагать, я должен был подойти и вручить его тебе во время завтрака, чтобы ты имел удовольствие объяснять своим друзьям, откуда он у меня взялся? - Гарри изо всех сил старался казался спокойным, меж тем как поведение Малфоя резало его без ножа. Почему? Разве он ожидал чего-то другого?

- Я должен сказать тебе спасибо за твою деликатность? А что бы ты стал объяснять твоим друзьям? Или ты им уже все объяснил сам?

- Я не болтун! - гневно ответил Гарри. Лицо Малфоя перекосило так, словно у схватило живот.

- Вот что, Поттер. Насчет этой ночи... Мы выпили лишнего и занимались сексом. Бывает. И это был хороший секс, не спорю... спасибо мне, - он ухмыльнулся, но ухмылка почти тут же сменилась той же болезненной гримасой. - Но это был всего лишь секс! И ничего больше!

- Конечно, - Гарри отступил на шаг. У него вдруг отчего-то очень сильно заболело где-то внутри - то ли в груди, то ли в солнечном сплетении. - Тебе кажется, я должен думать иначе?

- Нет! - резко ответил Драко. - Всего лишь секс. Никто не должен об этом знать, и это никогда не должно повториться!

- Да, - ответил Гарри.

- Отлично! - Малфой развернулся, чтобы уйти.

- Отлично, - эхом отозвался Гарри. И Малфой пошел прочь, сжимая в руке свой ремень.

Гарри остался стоять под лестницей. В груди немилосердно жгло. Он вдруг понял, похолодев от ужаса и отвращения к самому себе, чего ему хочется сейчас больше всего - догнать Малфоя, обнять его, разреветься у него на плече, просить остаться... Просто тебе хочется еще одной такой же ночи, безжалостно сказал он тому слабому существу, что жаждало умолять Малфоя сжалиться над ним. Просто ты хочешь еще такого же секса. И ничего больше! Чего ты ждал от Малфоя? Ты же сам сказал Шеймусу - всего лишь секс.

И ничего больше.

* * *

...Этим утром, когда Драко проснулся, его голова лежала на груди Гарри, его рука обнимала Гарри за талию, а рука Поттера покоилась на его плече. Это было самое лучшее пробуждение за всю сознательную жизнь Драко. Ему было как никогда уютно, удобно, тепло - не только физически, но и душевно. Наверное, подумал он спросонья, такое ощущение бывает, когда возвращаешься в любимый дом.

Это чувство напугало Драко, потому что он не имел ни малейшего права так чувствовать. Он собирался всего лишь трахнуть Поттера, потому что хотел его безумно, потому что его возбуждало любое, даже самое незначительное движение Гарри, даже то, как развевалась его роба при ходьбе или как ветер шевелил прядки его растрепанных волос.

Он не должен был засыпать рядом с Поттером, он должен был отыметь его и уйти... а еще лучше, отыметь, возбудить и уйти... неужели на него так подействовало то, что кричал Поттер вчера... как будто это могло иметь значение... как будто для Поттера все произошедшее значило больше, чем для него...

Он ушел. Он даже не забрал свой любимый ремень, потому что тот лежал слишком близко к Поттеру, и Драко побоялся его разбудить. Если бы Гарри проснулся, Драко точно не смог бы уйти.

Его одноклассники являли собой живое пояснение загадочному слову "плющит". Их похмельные, помятые, побитые лица весьма насмешили бы Драко, если б он вообще обратил бы на них внимание.

Им, правда, хватило энергии, чтобы наброситься на него с вопросами, куда это он исчез вчера вечером. Драко, кажется, сумел убедить их, что он просто очень устал и пошел спать, но тут Паркер подняла мутные глаза - она выглядела ужасно плохо, хуже всех остальных - и проворчала:

-Да трахался он где-то с кем-то!..

-Что? - воскликнула Блэйз. - С чего ты взяла?

-Приглядись к его довольной физиономии. Тут дважды думать не надо.

-Довольной физиономии? - возмутился Драко. - Что ты несешь?!

Сольвейг пожала плечами.

- Проше простого догадаться по выражению лица, что у человека был хороший секс. Уж ты-то должен знать основные признаки.

- И что же это за признаки? - спросил Драко, стараясь придать голосу наибольший сарказм, на какой он только был способен.

- Это необъяснимо, - пробурчала Сольвейг, уронив голову на руки. - И отвяжись от меня.

Естественно, все тут же принялись гадать, кого же, по отвратительному выражению Лестранга, "оприходовал" Драко. Этот же Лестранг - он все больше и больше напоминал Драко крысу-переростка - заметил как бы вскользь, что вчера Драко исчез одновременно с Поттером.

-И что? - надменно осведомился Малфой. - Хочешь сказать, что я с ним трахался?

-Разве это невозможно? - елейным голосом спросил Лестранг. - Поттер хорошенький...

-Ну, ты у нас спец по мальчикам, верно? - усмехнулся Драко, чувствуя острое желание придушить Лестранга. - Но даже если это и был Поттер, что это должно значить?

-Вопрос в том, значит ли это что-то для тебя?

-Даже если и значит, думаешь, я тебе скажу?

-Не обязательно говорить вслух, чтобы ответить на вопрос.

-Ты слишком умен для меня, Лестранг, - с издевкой произнес Драко. - Я не успеваю за твоей мыслью.

Но он, естественно, прекрасно понял, о чем говорил Лестранг. И это добавляло поводов для беспокойства. Поттер не должен стать для Драко чем-то большим, чем просто кем-то, с кем он однажды по пьяни переспал, иначе у Драко будет слишком много проблем.

Но главная проблема состояла в том, что Поттер всегда был чем-то большим.

Он сказал Поттеру, что это был всего лишь секс, и сказал правду, потому что такой должна была быть правда. Что с того, что он увидел в глазах Поттера (Господи, о чем Ты думал, когда наделял его такими глазами?!) мгновенный всплеск боли? Это должно было его радовать, разве нет? Он тем и занимался в течение пяти лет, что пытался всеми возможными способами добраться до кишок Поттера.

Но что он мог сделать с проклятой мыслью, что экстаз в этих изумрудных глазах ему видеть приятнее, чем боль?

* * *

Уроки у профессора Биннза были скучными до невозможности, и никто не сомневался, что они были бы не менее - а то и более - скучными и в том случае, если бы профессор этот был жив. Но у Истории Магии были свои преимущества - поскольку Биннза мало интересовало, слушает ли его кто-нибудь вообще, не говоря уж о записывании лекций, на его занятиях можно было заниматься чем угодно.

Например, сейчас весь класс шелестел страницами свежей "Хогвартс-сплетни", экземпляры которой передавала по рядам Парвати Патил - агент Колина Криви среди шестикурсников.

- Паркинсон! - зашипела Парвати в сторону слизеринской половины аудитории. - Держи!

Она швырнула на парту Пенси стопку газет. Профессор Биннз оторвался от своих записей, обвел мутным взглядом класс - и снова уткнулся в бумажки.

- ...Поскольку французы продвинулись в глубь страны и уже приближались к Москве, император Александр, не надеясь более Кутузова, обратился за помощью к Сибирскому Чародею, но тайно, дабы православная церковь...

- Посмотри, он теперь фотографирует тебя маггловским способом, - фыркнула Гермиона, ткнув пальцем в фото на первой полосе газеты. Это была большая цветная фотография, где Гарри, одетый в квиддичную форму, стоял у стены раздевалки, устремив мечтательный и немного грустный взгляд куда-то в строну и вверх.

- Это чтобы Гарри не сбегал с фоток, - усмехнулся Рон. - А хорошая фотография. Криви молодец. Ты ему позировал или как?

- Или как! - огрызнулся Гарри. - Щас, буду я ему еще позировать!..

Над фотографией переливался заголовок: "ГАРРИ ПОТТЕР - ЛОВЕЦ-КОТОРЫЙ-СЫГРАЛ-ВНИЧЬЮ".

- Интересно, почему не "Драко Малфой - Ловец-Который-Сыграл-Вничью", а? - раздраженно поинтересовался Гарри.

Этот же вопрос беспокоил еще одного человека, чье место было в слизеринской половине класса. Подперев щеку рукой, Драко со смешанным чувством, в состав которого входила изрядная доля раздражения, но еще большая - того, что Драко вообще не хотел именовать, созерцал фотографию Гарри. "На что ты смотришь? - спрашивал он у Поттера, что был на фотографии. - Или на кого? Может, на меня?"

- Смотри, Драко, тут твое фото! - Блэйз перевернула лист. На второй странице, где шло продолжение отчета о матче между Гриффиндором и Слизерином, в верхнем правом углу была помещена фотография Драко - аккуратно зачесанные волосы, кривая усмешка, насмешливый взгляд слегка исподлобья - волшебная фотография, но Драко на ней был настолько неподвижен, что она казалась маггловской. Эту фотку, сделанную два года назад, он милостиво подарил Пенси.

В самом центре листа располагалась еще одна фотография, уже откровенно волшебная. На ней были запечатлены Гарри и Драко в их медленном полете по кругу, правые руки сцеплены в замок, на лицах - сумасшедшие улыбки. И подзаголовок: "Ничья - начало дружбы?"

Отчет на двух листах повествовал о матче, в подробностях расписывал эпизод с поимкой снитча, а заканчивался упоминанием о том, что слизеринская и гриффиндорская команды ушли в Хогсмид вместе, праздновать ничью. "Означает ли это, - спрашивал автор статьи, подписавшийся как "Г. Очкарик" (Драко пять минут тихо давился от смеха, начиная ощущать нечто вроде симпатии к Криви), - что вечная вражда Гриффиндора и Слизерина подходит к концу? Мы попытались узнать мнение представителей обоих факультетов об этом инциденте. Несмотря на разнообразные формы ответы, суть их в большинстве сводилась к одному - каждый гриффиндорец (слизеринец), испытывающий симпатию к слизеринцу (гриффиндорцу) - отвратительный предатель, не заслуживающий прощения. Только один опрошенный ответил, что "неважно, с кем, важно, как"...

Сольвейг тихо прыснула - она читала через плечо Драко.

- Это твои приколы? - указав на последнюю фразу, спросил он.

- Конечно! - подмигнула Сольвейг.

- И что это должно значить?

- Тут же все сказано, Малфой, зачем ты спрашиваешь?

Драко украдкой глянул на Поттера. Гриффиндорец читал, чуть шевеля губами... Отвратительный предатель, не заслуживающий прощения... "Но я вовсе не испытываю симпатии к Поттеру! - раздраженно подумал Драко. - Похоть - не симпатия!"

Драко свернул газету и сунул ее в свою сумку. Сольвейг, которой экземпляра не досталось, грустно вздохнула.

- А я хотела вырезать фотку Поттера, - заметила она.



Гарри отмывал котел. Он готовил основу для Производного Аконитового зелья, которые должно было стать его курсовым проектом, но забылся над "Тысячью магических трав и грибов", откуда выписывал необходимые ингредиенты, и зелье пригорело. Снейп, как и следовало ожидать, вышел из себя и заставил его отмывать котел. Вода была совершенно ледяная, и уже через пять минут руки Гарри потеряли способность двигаться. Естественно, пригоревшая корка отмываться не желала.

С другого конца лаборатории за ним наблюдал Драко. Он перебирал маковые семена, откладывая подходящие - самые крупные - для своего проекта - Производного Признавалиума. Точнее, последние десять минут он только делал вид, что перебирал.

Вот Поттер поставил котел на край каменной чаши, и сам присел рядом, растирая кисти. От этого невинного движения кровь прилила к щекам и еще некоторым частям тела Драко - ему снова болезненно захотелось приблизиться к Гарри, чтобы взять его руки в свои, согреть их дыханием и поцелуями...

Гарри поднял голову, и Драко немедленно скривил губы в гнуснейшей из арсенала своих усмешек. Гарри сверкнул знаменитым Рассерженным Взглядом Поттера и вернулся к своему котлу.

Жизнь в Хогвартсе стала просто невыносима. Драко казалось, что вся школа перешептывается у него за спиной, что слизеринцы готовят для него какую-то каверзу, что отец смотрит на него так, как будто все знает. Их словесные битвы с Поттером стали страшными - Гарри не только огрызался в ответ на его подначки, но и сам начинал ссоры. К тому ж эти стычки перешли из разряда благородной вражды в грубую ругань.

-Убери отсюда своих неандертальцев, Малфой! Пройти невозможно!

-Скажи своей грязнокровой шлюшке, Поттер, пусть сбросит лишний вес!

-Заткни пасть!

-Заткни меня!

-Я бы заткнул, только мараться не хочется!

-Трахаешься с грязнокровкой, куда тебе мараться больше?

-Я тебе яйца отрежу, Малфой!

-Ах, вот куда тебя тянет! И кто же счастливый обладатель твоей задницы?

-Еще одно слово...

-И что ты сделаешь, мальчик-одуванчик?! Отшлепаешь меня по попке?

-У тебя недотрахит, Малфой?

-Кто бы говорил!

-Ты гнусная мразь!

-Зануда!

-Подонок!

-Мальчик на побегушках!

-Маньяк!

-Проститутка!

-Псих озабоченный!

-Подстилка!

-Уйми свой гнусный язык!

-Я хотя бы умею им работать!

И все в этом духе. Надо полагать, стоило им увидеть друг друга - и они уже не могли думать ни о чем, кроме ЭТОГО. Но до рукопашного боя они свои словесные битвы не доводили - любые прикосновения могли быть слишком опасны.

- Вы закончили, мистер Поттер?

Они не ругались только на факультативах - во-первых, из-за Снейпа, во-вторых, на зельях они были очень заняты. - Да, профессор.

- Тогда подойдите сюда.

Гарри подошел и встал рядом с Драко. Хотя в последнюю неделю Драко не мог видеть Гарри без того, чтобы не сказать ему какую-нибудь гадость, его охватывало невольное ощущение теплого уюта, когда Поттер просто стоял рядом, и не нужно - точнее, невозможно, - было с ним ругаться.

Снейп поставил на стол два маленьких флакончика, наполненных прозрачной жидкостью.

- Я полагаю, вы знаете, что это такое?

-Признавалиум? - удивился Драко.

-Да. Это для вас. Вы будете принимать его каждый день.

Гарри изумленно посмотрел на Снейпа.

- Принимать? Зачем?

- Затем же, зачем принимают яд в небольших дозах. Чтобы вызвать привыкание. Первую неделю будете принимать по одной капле каждый вечер за двадцать минут до еды. Во вторую неделю - два раза в день, утром и вечером, тоже по капле и тоже за двадцать минут до еды. На третью неделю - три раза в день. Дальше доза будет увеличиваться в геометрической прогрессии - две недели по две капли три раза в день, две недели по четыре капли три раза в день и так далее. Пока до Нового года, там посмотрим.

- Да, но... сэр... - Гарри запнулся. - Это же... разве законно?

- Признавалиум одобрен Министерством, если вы это хотели спросить, Поттер, - язвительно ответил Снейп. - Конечно, его использование подконтрольно.

- Зачем нам Признавалиум? - спросил Драко.

- Я уже сказал! - нетерпеливо бросил Снейп. - Вы, может быть, снизойдете до того, чтобы слушать меня, мистер Малфой? Принимая по небольшой дозе Признавалиума, вы выработаете иммунитет к этому зелью, и впоследствии сможете лгать под его воздействием.

- Вы думаете, мне придется испытать на себе действие Признавалиума, сэр? - удивился Драко, причем вполне искренне.

-Я так не думаю, - Снейп выделил "я". - Так думает наш директор. Вам как раз, скорее всего, и не придется. Поттеру - вполне возможно. Разумеется, - Снейп спрятал руки в рукава и с непроницаемым лицом оглядел обоих парней, - я вам не приказываю. Постоянный прием Признавалиума дает множество побочных эффектов. Например, вы не сможете принимать Антипохмельное зелье и Снотворное зелье, и лучше будет, если вы воздержитесь от спиртного. Антипохмельное зелье в сочетании с Признавалиумом дает неподконтрольную трансфигурацию, Снотворное - вызывает немотивированную агрессию, алкоголь срабатывает как афродизиак.

- А есть и дышать можно? - мрачно спросил Гарри, рассматривая прозрачную склянку.

- К моему величайшему сожалению, да, Поттер, - ядовито процедил Снейп. - Думайте сами - будете вы его принимать или нет.

- Я - да, - решительно ответил Гарри.

- Я тоже, - холодно произнес Малфой.

-Отлично, - спокойно сказал Снейп. - Кстати, будьте готовы к тому, что вы окажетесь чрезмерно... скажем так, искренни в своих словах и поступках. Это тоже побочное действие. Но оно длится недолго, только на первых порах усваивания Признавалиума организмом.

"Замечательно, - раздраженно подумал Драко. - Это как раз то, чего мне не хватало".

* * *

Подумать только, еще два месяца назад его жизнь была счастливой и спокойной, и единственной бедой, нависавшей над его головой в те блаженные времена, был Вольдеморт, ежегодно пытавшийся его убить. Господи, да хоть два раза в год, думал Гарри. Никакие потуги Вольдеморта не заставляли Гарри страдать так, как он страдал сейчас.

Ежедневно. Ежечасно. Еще хуже, чем до той памятной ночи - ведь тогда он еще не знал, каково это - быть с Драко Малфоем. Ежеминутное желание, постоянное влечение - и это еще пустяк по сравнению с тем, что творилось в его душе, когда он вспоминал холодный взгляд Малфоя, его надменный голос, растягивающий слова: "Всего лишь секс. И ничего больше". А вспоминал он постоянно, стоило ему чуть расслабиться, чуть потрафить отчаянно желающему телу, стоило только позволить появиться робкой мысли - А может, еще?..

-Гарри, ты выглядишь омерзительно.

-Благодарю, Шеймус, ты очень добр.

-Не знаешь, отчего Рон в последнее время кидается на всех, как бешеная собака?

-У него какие-то нелады с Гермионой.

-Знаю я эти нелады. Мальчик хочет, девочка - нет, они называются. Неравномерность сексуального развития. Однополые пары идеальны - они развиваются, двигаются и живут в одном ритме. Ты как думаешь?

-Головой.

-Гарри, - очень нежно, - может, тебе нужна помощь?

Внимательный, задумчивый взгляд.

- Ты знаешь, Шеймус... может, и нужна...

* * *

Подумать только, еще пару месяцев назад он был настоящим слизеринцем - холодным, равнодушным, эгоистичным; единственным его страхом были крысы, и он знать не знал, что боль бывает не только физической.

Он не просил этого знания. Он прекрасно прожил бы и без него.

Драко поежился и поплотнее запахнулся в плащ. В перчатках из тонкой кожи очень мерзли руки. Еще мерзли ноги, хотя ботинки Драко были теплыми, на меху и на толстой подошве. Зиму Драко ненавидел - зимой он замерзал, и ничто не могло согреть его; зимой ему хотелось стать бурым медведем, каким-нибудь сурком - словом, тем, кто может позволить себе завалиться в теплую нору и спать там до самой весны, и никто не скажет ему, что это слабость, недостойная Малфоя.

Как и любовь.

Эй, эй, эй… Не надо именовать это чувство, Драко, не надо! Ты не можешь любить его, ты не можешь любить вообще. Разве твой отец любил? Да, у него есть жена, твоя мать, но неужели ты думаешь, что они когда-нибудь любили друг друга, они, впервые увидевшиеся в день своей помолвки?

Да, у него есть ты, но неужели ты думаешь, что он любит тебя?

Был ли он рад твоему появлению на свет?

Был ли он счастлив видеть тебя, хотя бы один раз в жизни? Когда ты возвращался из Хогвартса на лето, когда ты вернулся из колдоклиники, где провалялся месяц с воспалением легким?.. Может, ты просто не помнишь?

Помню. Я так хотел… так хочу думать, что он просто отлично скрывает свои чувства.

Совсем рядом с Драко заговорили - он слышал голоса из-за перегородки, разделяющей две половины квиддичной трибуны, на которой он сидел.

-Ты с ума сошел! - незнакомый девичий голос, полный восторга и смущения. - Ты же замерзнешь!

-Ты меня согреешь, - ответил парень, и по голосу - тоже незнакомому - Драко догадался, что он улыбается. Потом - звук, который ни с чем нельзя спутать - поцелуя. Нежного, долгого...

Потому я и мерзну. Просто никто не любит меня настолько, чтобы мне не было холодно зимой.

Ему хотелось вернуться в ту комнату, но он не мог ее найти. Там осталась недочитанная книга - как назло, Драко остановился на самом интересном месте.

"Яростный вопль всколыхнул темноту, и ледяное смертоносное жало вонзилось в плечо Фродо. Теряя сознание, он увидел, как из мглы вырвался Бродяжник с двумя факелами в руках. Последним усилием Фродо сорвал Кольцо с пальца и, обронив кинжал, упал навзничь".

Он специально так делал, чтобы немного подразнить самого себя, потянуть удовольствие... Книгу он не взял, чтобы кто-нибудь не нашел ее - незачем им знать, что наследник Малфоев читает маггловские книги.

Теперь вот она лежит там, на кресле, как он ее оставил в ту ночь. В ночь, когда был Поттер, и Драко проснулся перед рассветом и не смог спать дальше; и он сначала долго лежал и смотрел на Гарри, а потом глядел в огонь и думал, а потом устал от мыслей, улегся перед камином, взял книгу и читал, пока не прочел всю главу "Клинок в ночи". Занимался рассвет. Драко замерз и забрался под теплый плед, к Гарри, прижался к нему, и Гарри, что-то пробормотав сквозь сон, обнял его за плечи.

А потом настало утро, и мысли вернулись, и он уже не смог их прогнать.

Наверное, теперь он никогда не сможет прочесть эту книгу до конца, и не узнает, что же случилось с Фродо. Впрочем, наверное, он пошел-таки к этой чертовой Огненной горе, потому что он вроде Поттера. Драко бы не пошел, нет, и Гарри бы не пустил никогда.

Черт с ними со всеми, с этими Гэндальфами-Дамблдорами, которые только и могут, что использовать других для своих целей, взваливать на хрупкие плечи непосильную ношу и называть это борьбой за спасение мира. Они не в силах принять тяжесть Кольца на себя; они боятся искушения, и потому сваливают его на других. Сделает - отлично, погибнет - что ж, жаль, но я зато чистенький остался!

И они называют его Господина злодеем, бесчестным жестоким убийцей. Так он хотя бы просто убивает; он не посылает на смерть детей, строя из себя при этом благодетеля человечества.

- Да... так... еще... о, вот так, милый... а-а-ахххх!..

Драко поморщился - не от отвращения, а от того, что бессовестные, паразитирующие в его теле котята, услышав эти звуки, снова выпустили свои маленькие, но очень острые коготочки, цепляя его изнутри, в солнечное сплетение. Стараясь быть как можно более бесшумным - хотя он всерьез сомневался, что парочка услышит его, даже если он будет грохотать окованными железом каблуками, - он встал, прошел между рядами и спустился с трибуны.

Ему хотелось встретить Гарри. Неважно, что бы они сказали друг другу - просто Драко не видел его с позавчерашних зелий - наверное, Поттер взял манеру приходить в Большой зал так, чтобы не совпасть с Драко. И суббота с воскресеньем были для Драко черными - он и не представлял, что бывают такие дни, когда жить совершенно незачем и когда любые действия лишены всякого смысла. Вчера он со своими слизеринцами ходил в Хогсмид - и понял, что это самое отвратительное место на свете. Сегодня с утра зарядил дождь, к вечеру он перешел в снег, так что никто никуда не пошел, и все развлекались чем могли - кто в слизеринской гостиной, кто за ее пределами. Некоторые даже делали домашнее задание. Драко тоже попытался, но это занятие, которое раньше давалось так легко, сегодня раздражало, как и все прочее. Он вообще стал редкостно туп в последнее время, что замечал даже Снейп. Он забывал заклинания, путал ингредиенты... Во время урока по Защите от Темных Искусств он не смог как следует сосредоточиться и нанести хороший удар по Щиту, который создали Патил и Браун. Отец оставил его после занятия и, презрительно скривив губы, сказал:

-Снейп, помнится, говорил мне, что ты лучший ученик школы после Грейнджер. Похоже, что он просто пытался скрыть от меня, что мой сын - лентяй и тупица. Убирайся вон.

Отец мог обойтись и без телесных наказаний, и иногда Драко не знал, что хуже...

Юноша остановился. С портрета на входе в слизеринскую гостиную на него строго и вежливо взирал рыцарь в черных доспехах.

- Драконы рулят вечно, - буркнул Драко. Пароль придумала Сольвейг, и ей бы, конечно, следовало оторвать голову за жестокость и садизм, но, с другой стороны, она же не знала, что это значит для Драко.

В гостиной было полутемно, горел только камин, и перед огнем сидели Сольвейг и Блэйз. Красно-рыжие волосы Забини горели ярче пламени, в темных волосах Паркер мелькали каштановые проблески.

- Ты сошла с ума! - тихо, но яростно говорила Блэйз. - Как ты могла так поступить? Это же опасно, это... в конце концов, ты просто не имела права! Чужие чувства - не игрушка, Сольв!

- Спасибо, ты вторая, кто поет мне эту песню! - с нескрываемым раздражением в голосе ответила Сольвейг. - Так нельзя, так нельзя... А как можно? Так, как было, что ли?

- Не тебе решать!

- Это была ложь, и я всего лишь вскрыла ее, как гнойный нарыв!

- Ты не уверена, так ли действует словоключ!

- Я-то как раз уверена!

- Ага, как с плейером!

- Не смешно...

Блэйз вдруг хихикнула - очевидно, то, что произошло с этим таинственным Плейером, было как раз таки очень смешно.

- Ну конечно! Теперь он все поет в три раза быстрее! Снейп... о, я ничего смешнее в жизни не слышала!

- Ты ему скажи! - в голосе Сольвейг звучало веселье и облегчение - наверное, от того, что ее перестали обвинять в чем-то.

- Вы что полуночничаете? - спросил Драко, решив, что ничего интересного девочки уже не скажут. Блэйз подпрыгнула от неожиданности.

- Драко! Ты разве не спишь?

- А должен?

-Ну... мы думали, все спят уже. Где ты был?

- Гулял. Кто такой Плейер?

Сольвейг рассмеялась.

- Плейер, Драко, это такая маггловская штучка, воспроизводящая музыку, записанную на магнитную ленту или лазерный диск. Плейер отличается от магнитофона и сидипроигрывателя тем, что он маленький, переносной, и может работать на батарейках, то есть без подключения к электрической сети.

- Я почти ничего не понял, - пожаловался Драко.

- Главное, чтобы ты ухватил суть, - сказала Блэйз. - Фигнюшка, которая играет музыку - это и есть плейер. Сольвейг его малость усовершенствовала - сделала так, чтобы он играл без батареек - чтобы можно было его использовать здесь. Ну, и он в результате стал петь в ускоренном темпе. Сольв записала, как Снейп поет в душе. Это было так смешно!

- А что он пел? - улыбаясь, спросил Драко.

- "Призрак оперы", - рассмеялась Сольвейг. - Северус может варьировать голос от тенора до баса... и он, кстати, очень хорошо поет! - она сурово посмотрела на Блэйз. Та прыснула.

- Да, но это же было... - и подавилась смешком.

- Теперь-то все в порядке, - сказал Драко. Сольвейг приподняла брови. - Я слышал песню недавно... Это ведь был твой плейер? - он старательно выговорил новое слово.

- Какую песню?

Драко перевел взгляд на пляшущее в камине пламя.

- Там было так:

Но кто я - червь...

Кто я - странность...

Что мне, на фиг, надо здесь?

Я не отсюда...

- Это Radiohead, "Червь", - странно напряженным голосом проговорила Сольвейг. - Понравилось?

- Красиво, - как можно равнодушнее ответил Драко.

- Да, я его отремонтировала... - Сольвейг поморщилась, как будто у нее внезапно заболел зуб. - Только теперь он не хочет давать звук в наушники и регулировать громкость.

- А когда ты сварила Раздувающее зелье, - задумчиво сказала Блэйз, - оно у тебя раздулось само и полезло из котла.

- Но оно работало, - возразила Сольвейг.

- А когда ты тренировалась в Хахачарах, - неожиданно для самого себя вспомнил Драко, - ты довела до истерики не только Блэйз, но и сама ржала как сумасшедшая.

- Отлично! - фыркнула Сольвейг. - Позовите Северуса. Он вам расскажет еще пару историй о том, как я перепутала соль с толченным рогом двурога, и в результате суп с фрикадельками на два часа превратил его в поросенка.

- Почему в поросенка? - спросила Блэйз, пока Драко хохотал, скорчившись на каминном коврике.

- Это были свиные фрикадельки.

Портретный проем открылся, и вошел Малькольм Бэдкок. Тринадцатилетний слизеринец окинул пустым взглядом гостиную, хохочущего Драко и ухмыляющуюся Сольвейг и, никак не среагировав на блэйзово "Привет, Малькольм", направился вверх по лестнице в спальню.

- Хамство! - удивился отсмеявшийся Драко. На самом деле поведение Малькольма его нисколько не задело; не задело бы даже если б Малькольм не ответил ему. Смех словно открыл в нем какие-то запертые двери, и Драко чувствовал себя так, словно он был воздушным шариком, заполненным вместо воздуха солнечным светом.

- Не обижай его, бедненького, у него горе, - вздохнула Блэйз.

- Горе?

- Он, бедняжечка, второй год влюблен в Финнигана. Этот мерзавец в прошлом году соблазнил его, а теперь...

- Блэйз! - неожиданно жестко произнесла Сольвейг.

- ...крутит роман с Поттером. Вот приторная парочка! Что, Сольв?

Воздушный шарик лопнул.

* * *

Если бы Драко был в состоянии посмотреть на себя со стороны, он бы понял, что похож на главную героиню пьесы Лопе Де Вега "Собака на сене". Но, во-первых, Драко не читал Лопе Де Вега. Во-вторых, он не был способен сейчас анализировать себя и свои поступки.

Он ненавидел Финнигана и был страшно зол на Гарри. Поттер обманул его. Просто подло обманул, этот Золотой мальчик, который на самом деле не более чем лжец и шлюха.

Он вообще меня не достоин!

Эсмеральда обиженно заверещала - Драко слишком сильно сжал ей крыло, кожицу которого надо было - нежно и бережно, как велел Хагрид, - смазать душистым розовым маслом, чтобы не трескалась.

От запаха масла и отвратительно проведенной ночи страшно болела голова. Это отнюдь не повышало душевное состояние Драко, и без того опущенное донельзя. Всю ночь его не в меру живое и услужливое воображение подбрасывало ему картинки с участием Гарри и Финнигана. Не то чтобы ему не нравились подобные картинки с мальчиками - как раз наоборот, он часто развлекался такими фантазиями, а в последнее время в этих фантазиях главную роль неизменно играл Гарри…

Но Финниган… Драко метался по кровати, до крови закусывая губу и в бешенстве сжимая кулаки. Драко метался по комнате, налетая на мебель и биясь головой об стену. Драко даже пожалел, что у него теперь отдельная комната - будь рядом Крэбб и Гойл, он бы мог хотя бы сорвать на них злость.

Выходная тоска по Гарри не уменьшилась, когда они встретились в понедельник утром на уроке по Уходу. Несмотря на вопли Всполоха, Гарри отошел подальше от Драко и Эсмеральды, поближе к Шеймусу. Всполох в конце концов был вынужден успокоиться, и даже начал строить глазки золотисто-зеленой самочке Шеймуса. Он был такой же потаскухой, как и его хозяин.

Драко невесело усмехнулся. За последние несколько дней он подобрал для Поттера столько слов, и таких слов, которыми ему никогда не пришло бы в голову назвать Гарри еще в прошлом году. Но разве когда-нибудь он мог себе представить, что Поттер будет стонать и кричать от наслаждения в его объятьях? Что сам он будет умирать от нежности, прикасаясь губами к губам Гарри?

Разве когда-нибудь он мог представить себе, что услышит от Поттера "Я люблю тебя!"?

Драко с ненавистью посмотрел на зеленоглазого лжеца. Финниган стоял вплотную к Гарри, приобняв его за талию, и что-то шептал ему на ухо, слегка усмехаясь, а Поттер улыбался и краснел, как девочка... сволочь!

-Посмотри на него, - шептал Шеймус, едва касаясь губами уха Гарри, - он еще не позеленел?

-Он выглядит сердитым, - заметил Гарри, краем глаза взглянув на Драко. - Но он такой всегда...

-Брось, Гарри, у него же губы белые от бешенства. Да я почти слышу, как он скрипит зубами - он вне себя! Скажешь, я не гениальный стратег?

-Шеймус, я говорил тебе, что не люблю, когда меня тискают на людях?

-Без этого нельзя, тогда весь план теряет смысл.

-Это твой план. Я из-за этого плана чувствую себя проституткой.

-Да? А я, между прочим, рискую жизнью! Особенно сейчас, - и Шеймус слегка прошелся губами по щеке Гарри. - Не дергайся, испортишь впечатление.

-О, теперь еще и Рон смотрит на нас с отвращением!

-Ты такой нытик, Гарри, сил нет. Что только Малфой в тебе нашел, не понимаю?

Шеймус многообещающе взъерошил волосы Гарри и отошел, чтобы взять мясных обрезков для огневика. При ходьбе он слегка покачивал бедрами, и Гарри не сдержал улыбки.

Со слизеринской стороны донесся обиженный крик огневика, а потом - полный боли возглас. Гарри повернулся - и увидел, как Малфой, стряхнув с запястья отчаянно верещащую Эсмеральду, трясет рукой.

- Чертова тварь обожгла меня! - со злобой выкрикнул он. На Хагриде лица не было; гриффиндорская сторона заворчала - всем отчетливо припомнилось происшествие с гиппогрифом. - Дьявол вас забери, хотя бы предупреждать надо, когда притаскиваете в школу опасных гадов!

- Единственный опасный гад в этой школе - ты, Малфой! - громко и отчетливо произнес Гарри. Драко перевел на него белые от злобы глаза. - Только почему-то нас никто не предупредил, что в Хогвартсе поселилась злобная мерзкая тварь, обожающая причинять людям боль. Когда ты сдохнешь, тебя занесут в "Чудовищную книгу о чудовищах - издание исправленное и дополненное" Раздел про особо опасных и гнусных...

- Я ненавижу тебя, Поттер, - через силу выдавил из себя Драко, развернулся и помчался прочь.