Автор:Tzigane (eareitz@earthlink.net)

Оригинал:http://rpgplug.co.uk/Asylum/potter/heartsfi.html

Перевод: lilith20godrich (lilith20godrich@mail.ru)

Бета: Helga (helga@fanrus.com)

Рейтинг: R, слэш

Pairing:Северус Снейп/Драко Малфой

Жанр: angst, romance

Предупреждение:насилие

Запрос автору отправлен.

Disclaimer: все принадлежит мне (в моих мечтах). Хозяйка - Дж. К. Роулинг. Я просто ненадолго одолжила

Архивы: сколько угодно, только предупредите.

Это небольшой подарок на день рождение замечательному переводчику, гениальному автору и просто чудесной девушке Saint - Olga.



Hearts filthy lessons/
"There was always something between us..."
"Something in our blood..."
-- David Bowie, Heart's Filthy Lesson



Я никогда даже представить не мог, что этим все закончится. Никогда. Когда я по своей воле передал имущество аврорам, я надеялся, что большую часть они вернут. Я думал, что три моих трастовых фонда останутся в неприкосновенности. Так и было бы - никто бы и пальцем к ним не прикоснулся… Если бы я не носил фамилию Малфой…

К сожалению, я был слишком глуп, чтобы осознать это - пока не стало уже слишком поздно. И совсем поздно - сейчас, когда рыжеволосый голубоглазый ублюдок пялится на меня через всю комнату, словно он - ребенок, а я - огромная плитка шоколада, до которой ему не терпится добраться.

Твою мать.

С моей-то удачей странно еще, что Поттер не зашел в эту дверь. Но я слышал, что он у нас женатый человек - счастливый брак, двое детей, начальник этих проклятых авроров, которые забрали у меня все, вплоть до маленького снитча, подаренного отцом на десятый день рождения.

Спорю, что ублюдок держит его на столе в своем чертовом кабинете…

Нет. Это не так. Хоть Поттер и может быть настоящей задницей, на такое он не способен. В отличие от Уизли…

У меня внутри всё сжимается, когда он подходит ко мне - под руку с мадам - трансвеститом, который одержим всем, что связано с Американским Западом. Чудовищно вульгарный, но по-своему довольно неплохой тип. По крайней мере, он дает мне кое-какие деньги, еду, крышу над головой…

О Мерлин, Драко… Как низко ты пал…

- Драко, дорогуша, мистер Уизли заплатил за целый вечер с тобой. Разве это не замечательно? Будь добр, проводи его наверх…

Ну да. Конечно… Я ему все мозги затрахаю. Мерзкий прогнивший ублюдок. Я уже понимаю, чем все закончится, только по тому, как блестят его глаза…

Чёрт бы всё побрал…

Мне все-таки сравнительно спокойно удаётся подняться по лестнице, несмотря на то, что я спиной чувствую его присутствие. Может, если с самого начала удастся его разозлить, то ничего не выйдет…

К тому моменту, как мы подходим к комнате, у меня получается изобразить ухмылку. Обстановка в этом месте крайней вульгарна - везде только черный шелк… Кроме простыней - белоснежных, естественно. Это помогает скрывать следы от занятий сексом, а поскольку мне никогда не нравилось истекать кровью, никаких проблем раньше не возникало. Я не могу сдержать страха при мысли, что скоро это изменится.

- Ну что, Уизли, ты всегда хотел меня трахнуть, или это какое-то новое извращенное поветрие - развлекаться с молодыми Пожирателями Смерти?

Хотя я никогда не был Пожирателем Смерти. И никогда не хотел быть им… Но это не имеет никакого значения - это именно то, что все они обо мне думают и думали всегда.

- Интересно, что По… - ах!

Ничего не помогло. Он схватил меня за горло и пытается душить, этот ублюдок.

- Заткнись, проклятая шлюха!

Я хотел бы притвориться, что пальцы, сдавившие горло, причиняют боль сильнее, чем эти яростные слова, но черт… Я бы солгал. Может, я и дешевая грязная шлюха, но, по крайней мере, я честная дешевая грязная шлюха.

Хотя лучше быть шлюхой, чем одним из этих ублюдочных законопослушных авроров. Они тоже проститутки, только другие - намного грязнее и продажнее. Храбрые доблестные гриффиндорцы, как же. Иногда мне кажется… С другой стороны, я теряю сознание, так что, может, это просто мое воображение.

Увесистой пощечины достаточно, чтобы привести меня в чувство, и я ощущаю, как из носа течёт кровь, но я отказываюсь кричать - только не из-за него, не из-за Уизли, и уж тем более - не из-за этого Уизли. Отец бы перевернулся в своей камере в Азкабане… При этой мысли мне даже удается рассмеяться. Меня пугает, что смех звучит так надломленно, но, по крайней мере, он не замечает. Еще бы, он ведь слишком занят, срывая с меня одежду. Точнее, прозрачный шелк, который тут принято называть одеждой.

- Ты и в школе был такой же шлюхой, так ведь, ты, проклятая подстилка? Так ведь?! - кричит он и снова бьет меня. - Трахался со всеми, кто попадался на пути! Со всеми, кроме меня…

Я откидываюсь на спину и покорно соглашаюсь - Мерлин знает, это гораздо проще, чем сопротивляться… А я сомневаюсь, что во мне осталась хоть какая-то воля к борьбе. Может, во мне никогда ее и не было - иначе зачем мне были нужны Винс и Грег? Вот здорово, если бы они сейчас оказались в этой комнате…

Здорово, если бы только они тоже не захотели меня трахнуть. Я не могу сдержать смеха при этой мысли, и это злит его еще больше… Внезапно я очень-очень радуюсь тому, что выучил этот трюк с предварительной смазкой. Но мне все равно больно, и я с трудом сдерживаю стоны, прорывающиеся сквозь стиснутые зубы…

Я не закричу.

Я не закричу.

О, будь все проклято, похоже, я уже кричу во всю глотку. Это так больно, гораздо больнее того первого раза с Севом. Помнится, тогда я думал, что это самая сильная боль на свете, но это было ничто, абсолютно ничто. Просто до этого никто не причинял мне боли. Я даже не знал, что это такое…

Теперь же, когда я уже знаю эту боль, мне кажется, что он разрывает меня на части. Когда все заканчивается, он скатывается с меня, застегивает мантию и потом плюет мне в лицо. Но у меня нет сил, чтобы переживать по этому поводу. Просто нет сил. Это непозволительная роскошь - переживать теперь, когда все закончилось.

- Еще увидимся, Драко, - шипит он, мое имя на его губах звучит словно грех, страшное и зверское прегрешение, опаляющее душу. Словно никогда не было ничего, только эта боль, эта агония, и я не могу шевельнуться - даже когда он выключает свет и захлопывает дверь за собой.

Нет.

Я не хочу шевелиться.

Я просто хочу лежать неподвижно, и, быть может, думать о том, как это было в первый раз. Как мне казалось, что это невыносимо больно. Как я плакал. Как он обнимал и прижимал меня к себе, теплый и любящий, и я был в безопасности, и это было прекрасно. Совершенно не так, как сейчас. Тогда я не был шлюхой, просто мальчишка, который получил слишком много, но хотел еще больше.

Хотел так сильно. Так сильно… Больше ласки. Больше прикосновений. Больше поцелуев и тепла, и Боже, я убить готов, только бы снова испытать это. Если бы я мог все изменить…

Если бы я мог все изменить…

Я бы даже принял проклятую Тёмную Метку ради этого.



Его пальцы скользят по темным волосам, взъерошивая их еще больше и открывая старый шрам на лбу. Теперь он выделяется еще ярче, чем тогда, много лет назад, когда этот мальчишка скучал и мучился на моих уроках Зелий. Он выглядит усталым - усталым и разочарованным. Почему бы нет? Он ведь сам выбрал свою профессию. Только я сомневаюсь, что он осознавал, сколько цинизма она таит в себе.

- Мы не Бюро По Розыску Пропавших Магов, Профессор, - произносит он почти озлобленно.

- Нет, - соглашаюсь я, - но у меня есть подозрения…

- Подозрений недостаточно!

- Неужели, аврор Поттер? - Я рассмеялся бы при виде его очевидного недовольства, если бы не нуждался так отчаянно в его помощи.

Тяжело вздыхая, он снова проводит рукой по спутанным прядям. Недавно разведенный, он выглядит невероятно разочарованным и злым. Неудивительно. Как я слышал, юная Джинни Уизли доставила ему немало неприятностей.

- Иногда, - мягко признает он. - Но все же я до сих пор не могу понять, какое отношение это имеет к моему отделу.

- Все довольно просто, Поттер, - объясняю я. - Хотя мне понадобилось много времени, чтобы узнать это. Малфой…

Его лицо становится каменным.

- Малфой, как Вам известно, бесследно исчез…

- Прошло уже четыре года! Наверняка он сейчас развлекается на Бора-Бора или что-то в этом роде.

- Последний раз его видели четыре года назад работающим в одном из борделей Косого Переулка.

Мне тошно даже произносить эти слова. Подобные вещи всего внушали мне отвращение, и я избегал их словно чумы.

- Он по собственной воле передал аврорам Поместье Малфоев…

- Да, и мы вернули ему большую часть. Это и еще три крупных трастовых фонда…

- Я слышал нечто совершенно противоположное.

- Но все было именно так, - упрямо произносит сидящий напротив меня мужчина, сурово блестя глазами. Он кажется неплохим работником и внушает гораздо больше уважения, чем в бытность свою просто Знаменитым Гарри Поттером, который ни разу даже пальцем не пошевелил, чтобы заслужить свою славу. Думаю, сейчас он мне нравится больше, хотя по-прежнему бесконечно раздражает.

- Тогда с какой стати, Поттер, Драко Малфой стал бы заниматься проституцией? - Боже, какую боль причиняют эти слова…

- Может, ему нравится секс?

- Конечно, а может, Вы - конченый педик? - саркастично отвечаю я. Это заставляет его покраснеть; слухи, распространившиеся после его развода, носили весьма определенную окраску. - Послушайте, мы оба знаем, что Малфой никогда не стал бы по своей воле заниматься чем-то подобным …

Только не Драко, который больше всего на свете любил нежность и ласку, и совместные ванны, и объятия…

- Вы хотите, чтобы я проверил его финансовое положение?

- Я хочу узнать, куда пропали все его деньги! - Яростно шепчу я. - Я хочу узнать, кто отправил его туда, и как ему это удалось, и я хочу, чтобы Вы нашли его, Поттер!

- И почему Вы так долго ждали? - Следует мягкий вопрос, почти убийственный в своей наигранной легкости.

- Потому что до этого момента у меня не было доказательств.

- У Вас их по-прежнему нет.

- Нет, - говорю я ему почти с сожалением. Почти. - Наконец-то они у меня есть.

Без доказательств я - просто еще один Пожиратель Смерти, которого никто не будет слушать и которому никто не поверит.

Маленький золотой снитч в стеклянной коробочке оказывается на его столе, и он наклоняется вперед, читает надпись и бледнеет словно смерть.

Моему сыну Драко Малфою на его десятый день рождения. С любовью, Люциус Малфой.

Он всегда слишком баловал своего сына, а маленький золотой шарик с серебряными крылышками стал для Драко самым любимым подарком. Я до сих пор помню улыбку на его лице, когда он впервые увидел снитч. Он всегда был на редкость красивым, даже в самом раннем детстве.

- Он никогда не отдал бы эту вещь по собственной воле, - мягко говорю я.

- Где Вы нашли это? - Но он уже знает ответ. Он видел эту коробочку раньше, много раз, только никогда не задерживался, чтобы прочесть надпись.

- В кабинете Рона Уизли.

Его голос почти срывается, когда он задает следующий вопрос:

- И что Вы там делали?

- То же, что и здесь, Поттер. Пытался найти Драко Малфоя, живого или мертвого. Боже, как я надеюсь, что это не так. Я мечтаю, всем сердцем и душой, что он жив и где-нибудь ждет, когда я найду его. Я надеюсь, что он простит меня за то, что я не смог ничего сделать раньше, из-за тех долгих месяцев, что я провел в Азкабане после поражения Вольдеморта, когда даже Дамблдор не мог вызволить меня. Я надеюсь, что снова почувствую, что он в безопасности, что он рядом - нежный и любящий.

И Поттер - мой последний шанс.

Я отчаянно боюсь, что никогда не увижу Драко, ведь Поттер явно не хочет верить, что его старый друг каким-то образом причастен к трагедии, произошедшей со светловолосым мальчиком, которого они оба так сильно ненавидели…

Я надеюсь…

- Так и быть, - его слова, усталые, удрученные, прерывают течение моих мыслей. - Так и быть. Я попытаюсь найти его. Просмотрю записи. Узнаю, что произошло. И если он сбежал на Бора-Бора или еще в какое-нибудь подобное место, Вы оставите эту затею. Договорились?

- Да.

Но это ложь. Это ложь, потому что я знаю, что этого не произошло. Потому что я говорил с людьми из борделя. Потому что я знаю то, чего еще не знает Поттер. Но будет лучше, если он сам обнаружит все это, и если мне повезет…

Если мне очень-очень повезет…

Поттер найдет его там, где я не смог.



Прозрачный.

Почти нереальный.

В неоновом свете его волосы выглядят еще белее, чем раньше, и я пытаюсь понять: он их красит или они побелели от ужасов, которые ему пришлось пережить.

Ужасов, которых не заслуживает никто.

Ужасов, причинённых мной.

И, что хуже всего - прежде, чем все это закончится, мне придётся причинить ему еще больше боли.

- Уизли… - его голос просто источает секс, еще более соблазнительный, чем тогда, много лет назад. - Ты всё-таки вернулся?

Я проклят окончательно. И Рон проклят со мной вместе. Почему никто из нас не обратил внимания на деньги? Даже Гермиона ничего не заподозрила. Он сказал, что занимался каким-то инвестированием, и все поверили. Какими глупцами мы были… и остаёмся.

- Ну? - А это уже больше похоже на Малфоя, которого я помню. Если не обращать внимания на тонкие как спички бедра, обтянутые потрепанными джинсами, слишком тесную футболку, задравшуюся кверху, чтобы открыть маленькую соблазнительную кнопку пупка.

-Я не взял с собой твоих процентов. Так что придётся подождать…

Боже. Значит, Рон не только выдоил все деньги из трастовых фондов Малфоя, он еще и заставлял его заниматься проституцией. И вполне возможно, кое-чем похуже…

Принятие этого чертова Многосущного зелья - самое худшее, что я делал в своей жизни.

- Не сегодня, тупая шлюха!

Он только смеётся, но в его горящих глазах я вижу испуг - дикий и ужасающе отчетливый. Он слишком хрупкий, слишком красивый, слишком безумный…

- Значит, тебе, наконец, все надоело? Собираешься убить меня? Может я и шлюха, Уизли, но, по крайней мере, за мной не гоняется отряд авроров с Поттером во главе. Я вздрагиваю. Как он узнал об этом?

- Все на улице уже знают, Уизли, - ухмыляется он, прислонившись к кирпичной стене. - Все знают. А ты… Ты вместо одного из своих борделей окажешься в Азкабане. И они будут трахать тебя еще сильнее, чем ты трахал меня.

Он в истерике, и мне хочется ударить его, чтобы привести в чувство.

О Господи…

- Я надеюсь, они хорошенько поработают над тобой, Уизли. Надеюсь, они будут трахать тебя так сильно, что ты забудешь собственное имя, - шепчет он, и я почти съеживаюсь из-за отчаянной безнадежности его голоса. - Надеюсь, они никогда тебя не отпустят.

Я больше не могу притворяться:

- Пойдем, - приказываю я, хватая его чуть выше кисти.

Он отдергивает руку, задыхаясь от внезапного приступа страха.

- Нет. Пожалуйста, нет, пожалуйста, просто сделай это сейчас…

Слезы катятся у него из глаз, и он так чертовски напуган. Рон довел его до этого. Рон. Мой лучший друг. Человек, которого, мне казалось, я знал лучше, чем кого бы то ни было в этом мире. Кроме, может быть, этого мальчика, этого мужчины, который тоже оказался совершенно не тем, за кого я его принимал. Нет, слишком хрупкий для этого. Или он всегда был таким, а я просто не замечал? Так же, как не замечал, что Рон был прогнившим насквозь?

Спасибо, но я полагаю, что сам могу понять, кто чего стоит.

Внезапно я осознаю, что абсолютно ничего не понимаю. И это ничуть не прибавляет мне уверенности.

- Просто пойдем. Кое-кто хочет встретиться с тобой.

Это его пугает, но он сдается и подчиняется мне. Я прижимаю его к себе, пока веду к машине, в которой нас ждет Гермиона вместе с одним из работников отдела по борьбе с коррупцией. Естественно, к этому моменту они слышали все, что требовалось…

- Пожалуйста, - я никогда даже представить не мог, что услышу из уст Драко Малфоя это слово. - Я не хочу умирать.

- Ты не умрешь, - обещаю я, прежде чем остановиться у машины и заглянуть внутрь. Дверца распахивается, и я заталкиваю его на заднее сидение и устраиваюсь рядом.

- Поехали, Герм. Обратно в офис.

- Герм… - такое маленькое слово, но его ужас усиливается многократно. - Грейнджер. О Боже, ты собираешься убить меня.

Он дрожит так сильно, словно вот-вот рассыплется на части, и неожиданно я понимаю, что ненавижу Рона Уизли. Как человек, которого я столько лет считал своим другом, мог сотворить подобное?

- Дормио, - это Гермиона, и ее волшебная палочка направлена на него почти нежно. И он замирает, проваливаясь в сон посередине фразы. Так странно видеть его мирно спящим, когда всего мгновение назад он был до крайности истощенным созданием, наполовину обезумевшим от страха.

- Пусть он полежит головой у тебя на коленях, Гарри. Думаю, ему понадобится медицинская помощь.

- Вы все записали? - тихо спрашиваю я, глядя на мужчину на переднем сидении. Я уже много лет не видел Оливера Вуда. Кто бы мог подумать, что он станет работать в Отделе по борьбе с коррупцией?

- Достаточно, - отвечает Оливер. - Мы проследили все денежные потоки, допросили гоблинов из Гринготтса… Этого будет достаточно. Не знаю, сможем ли мы вернуть все деньги, но подозреваю, что всем в Министерстве придется чертовски сильно постараться, чтобы замять эту историю….

- Не уверена, что мы должны скрывать это, - негромко произносит Гермиона, ведя машину к офису в тихой печальной темноте. Она работает в отделе по связям с общественностью, и я полагаю, что она точно знает, о чем говорит. - Так или иначе, эта история все равно выплывет. Особенно учитывая то, что мы собираемся засадить сына Министра Магии в Азкабан. Оливер, я не думаю, что это вообще возможно замять. Оливер всегда хотел невозможного. Похоже, некоторые вещи никогда не меняются.

- Не могу поверить, что мы ничего не замечали. Целых четыре года…

Это ставит под вопрос мою компетентность. Если я настолько слеп, что не замечаю, что творится с моим лучшим другом, то как я могу бороться с Темными Силами? Никто в машине не говорит об этом… Сейчас это слишком больная тема.

Весь остальной путь мы проделали в полной тишине. Словно боялись разбудить этого мальчика, нет, мужчину, он ведь мой ровесник, хоть и выглядит таким юным и хрупким, словно вот-вот сломается… который лежит, под действием чар сна, у меня на коленях.

На его щеке синяк, и еще один - на руке, в том месте, где я схватил его. И я не могу сдержать дрожь, когда страшное чувство вины захлестывает меня. Еще один грех на моей совести, совершенный из-за безразличия или некомпетентности.

- Ты не виноват, - успокаивает меня Гермиона, когда мы заезжаем в подземный гараж, легко преодолевая магические заграждения.

Я не виноват…

Может, и нет.

Может…

Но я не перестаю гладить пальцами мягкие, тронутые сединой волосы. Не перестаю прикасаться к этому израненному лицу.

И не перестаю думать, что на самом деле именно я во всем виноват.



Это отвратительно.

Как еще это можно назвать? Я думала, что знала его. Гарри тоже так думал. Но теперь мы знаем, какими дураками были, и единственное, что помогает мне сдержать тошноту, это то, что я должна приглядывать за Малфоем.

Который по-прежнему спит. Он ведь под действием моего заклинания. Вокруг суетятся колдомедики, осматривающие его. Он такой худой. Это чудовищно, просто невыносимо. Как Рон мог совершить такое? И мы ведь еще не знаем всей истории. И я боюсь ее узнавать. В конце концов, четыре года назад я чуть не вышла замуж за этого мужчину. Что случилось бы, если бы я так и поступила? Смогла бы я что-нибудь заметить?

Задумалась бы о деньгах или о том, где он пропадает по ночам?

Смогла бы я остановить это прежде, чем все зашло бы слишком далеко?

Это вызовет грандиозный скандал. Нет ни единого способа скрыть эту историю или замять ее, ведь отец Рона - Министр Магии. Просто не представляю, как удастся справиться с хаосом, который все это повлечет. И я на самом деле должна сейчас быть внизу, заниматься срочными делами, проводить неотложные встречи, совершать звонки первостепенной важности…

Только я не могу его оставить. И не могу перестать смотреть на него.

Он худой словно скелет; я вижу, как проступают его ребра через сильно поношенную ткань футболки. Я вижу отметины от пальцев, и ссадины, и синяки, и несколько шрамов, которые отливают серебром в слабом свете зажженных свечей. На ногах их еще больше: колдомедикам пришлось разрезать джинсы, чтобы осмотреть его. И я не могу сдержать мысли, что и в этом тоже виноват Рон. Эта мысль ранит, и я боюсь, что он может ее почувствовать. Но его лицо выглядит таким спокойным и умиротворенным. Хочу верить, что ему снятся хорошие сны. Я могла бы использовать другие чары, чтобы сны точно были хорошими, но, похоже, в этом нет необходимости.

Профессор Снейп уже едет сюда.

Это так странно… А может и нет, если вспомнить, как они относились друг к другу на уроках. Такие близкие. Слишком близкие… Очевидное одобрение, которое казалось незаслуженным. Может, оно и было таким. Я не могу сказать. Сейчас я бы все отдала, лишь бы вернуться в прошлое и самой выразить одобрение Малфою. Что угодно, только бы предотвратить все это…

Но уже слишком поздно…

Мои пальцы тянутся к нему, касаются синяка на бледной щеке. Колдомедикам пришлось много поработать, но они все равно не смогли удалить все отметины. И я продолжаю гадать - Рон ли оставил этот синяк или кто-то другой хоть частично несет ответственность за все эти многочисленные раны.

Он просто пугающе прекрасен, похож на некое создание из детских сказок - даже сейчас, когда видно, что он не ел много дней и перенес столько мучений, что страшно даже представить.

Интересно, сможет ли поцелуй разбудить его?

Шум в коридоре привлекает мое внимание, и когда я поднимаю голову, то на мгновение все, что я могу видеть - это он, Северус Снейп, человек, который львиную долю времени, проведенного мной в школе, превратил в кошмар. Он бледен как смерть, и на его лице написаны ярость и отвращение. До тех пор, пока он не замечает Малфоя. И он смягчается. Сразу же. Я даже представить не могла, что он может выглядеть таким. Растерянным, и страдающим, и молодым, и я понимаю, что он действительно молод, всего лет на двадцать старше меня. По меркам магического мира он даже не достиг среднего возраста. И внезапно все это проявляется на его лице - молодость, и любовь, и волнение, и желание держать все под контролем.

Этого достаточно, чтобы вскружить голову любой девушке, даже такой умной, как я.

- Драко…

Он произносит это очень мягко, почти неслышно, но какое-то мгновение я просто не могу смотреть на них. Вместо этого я смотрю на Гарри, остановившегося в дверях, который с трудом отводит от них взгляд:

- Мы только что разговаривали с Министром, - тихо произносит он. Я уверена, что ему тяжело даже думать об отце Рона и о боли, которую он ему причинил. Несмотря на проблемы между Гарри и Джинни, мистер и миссис Уизли всегда были добры к нему и продолжали любить несмотря ни на что. - Оливер отдает распоряжения. Мы отзываем всех оперативников из Поместья Малфоев и возвращаем его Драко.

Это потрясающая новость. В Поместье несколько лет назад обнаружили так много объектов и заклятий, относящихся к Темной Магии, что Министерство просто конфисковало его, выплатив Драко Малфою компенсацию. Конечно, сумма не покрывала стоимости самого Поместья, но все равно - этого было бы достаточно…

Если бы Рон не украл эти деньги.

Профессор нежно прижимает его к себе, снимая чары, и спустя мгновение глаза Малфоя распахиваются - серебряные омуты в обрамлении ресниц. Я знаю, что было глупо и по-детски ждать поцелуя, который разбудил бы Драко, но все-таки чувствую легкий укол разочарования из-за того, что он не получил его.

Иногда мне кажется, что в душе я самая настоящая извращенка…

- Сев…

Звук изумления и страха, словно он не может поверить, что все это происходит на самом деле; и слезы текут по моим щекам. Особенно - когда это бледное хрупкое создание обнимает, обхватывает тьму Снейпа. Они настолько противоположны - диаметрально - что кажутся зеркальными отражениями друг друга, отчаяние и счастье, слившиеся воедино, вцепившиеся друг в друга, будто ничто в мире не имеет значения - только это объятие.

- Профессор, - негромко произносит Гарри, - Вам стоит отвести его куда-нибудь и накормить. Наверно, он хочет есть…

Достаточно одного взгляда на него, чтобы признать, что он просто умирает от голода. - Нет, не хочу, - настойчиво шепчет Драко и прижимается к Снейпу еще сильней, и выглядит так, словно не намерен его отпускать, ни за что и никогда.

- Мне кажется, мы должны оставить их наедине, - обращаюсь я к Гарри вполголоса.

Это почти кощунство - смотреть на них, видеть, как отчаянно, как яростно пытаются прильнуть друг к другу два безудержно дрожащих тела - одно полуобнаженное, второе - одетое в черную мантию.

- Да, - шепчет он, но не может отвести глаз. На мгновение мне кажется, что я почти вижу сожаление в их зеленой бездне, но потом он улыбается. - Пойдем…

И мы оставляем их одних - сидящих и просто обнимающих друг друга.

Некоторые вещи просто нельзя выставлять напоказ.



Северус всегда питал слабость к обиженным созданиям. Я знал это еще с тех пор, как он был ребенком. И я прекрасно знал, что именно заставило его это скрывать после той нелепой выходки Сириуса Блэка. С тех пор только Люциусу Малфою дозволялось знать его целиком.

И вот теперь - Драко…

Есть очень много вещей, у которых такой престарелый маг, как я, никогда не встанет на пути. Сердечные дела порой так сложны и запутанны, что посторонним просто недопустимо вмешиваться в них. Но есть некоторые спорные вопросы, на которые, как я полагаю, я просто обязан ответить.

Сначала было обеспокоенное щебетание Минервы. "Он был в коридоре", - шепчет она, - "босой, смеющийся, весело болтающий с портретами". Ей кажется, что он пытается пробраться в гриффиндорскую башню. Но я думаю, что он просто старается отвлечься, пока Северус занят школьными делами.

Потом Профессор Биннс, бывший старым еще в годы моей юности, и считающий связь учителя с учеником абсолютно недопустимой. Я спокойно напоминаю ему, что прошло уже пять лет с тех пор, как Драко окончил Хогвартс.

Но, похоже, современные дела проходят незамеченными мимо Профессора Биннса.

Другие… Их вопросы варьируются, но все они обсуждают выбор Северуса. Некоторые считают это формой сексуального извращения - безудержная страсть к золотой юности и красоте. Некоторые считают, что это знак уважения к покойному Люциусу Малфою, с которым они так долго были ближайшими друзьями. Тогда вспоминают, как близки они были, что именно Люциус привел Северуса к Вольдеморту и не выдал его как шпиона, даже когда узнал истину …

И лишь немногие понимают, что это любовь…

Это меня разочаровывает. Мое самое заветное желание - чтобы все безошибочно могли узнавать любовь, ведь ее испытывают все без исключения. Но этого не происходит, к сожалению, и я чувствую горечь, особенно - когда некоторые предполагают, что это просто секс и ничего более.

В их нынешних отношениях нет ничего подобного. Другие, возможно, просто не поверят. Но Северус говорит, что это так, и я верю ему. Почему бы нет? Юный Малфой выглядит счастливым, радостным, даже восхищенным… Ему нравится ходить босиком по коридорам и разговаривать с портретами. Часто его сопровождает Кровавый Барон, порхающий вокруг. Это весьма занятное зрелище - наблюдать, как Кровавый Барон порхает. Даже Пивз притих в последнее время. Для них, как и для меня, истина очевидна - эти отношения пока не имеют ничего общего с сексом.

И это меня ничуть не удивляет.

Минерва, как и многие другие, скорее всего, просто не поверила бы, узнай она правду. Но Северус говорит, что он счастлив просто обнимать его, прижимать к себе, ощущать его тело, а все остальные желания уже не имеют значения. Я прекрасно понимаю это, ведь кто может винить Драко за то, что избегает подобной близости после того, что он вынес от рук Рональда Уизли.

Это стало настоящим ударом. Я считал, что самый младший из мальчишек Уизли со временем сможет перерасти свою ненависть, особенно - после того, как стало ясно, что у Драко нет ничего общего с Люциусом. Наверное, я должен был уделять ему больше внимания, больше волноваться за него… Но разве когда-нибудь ребенок Уизли был настолько прогнившим? Ответ очевиден - никогда. Я признаю, что его беззаботное поведение обмануло даже меня.

И кто мог догадаться обо всех кошмарных вещах, что он творил во мраке ночи? Гарри, как мне кажется, стыдится этого еще больше, чем я. Каждый раз, когда я его вижу - это загнанное выражение на лице, полные отчаяния глаза. Это можно списать на последствия его недавнего развода, но я знаю, что это не так. Именно предательство дружбы повлекло за собой такую безнадежную усталость, такую изможденность. Его жизнь всегда была сложной и тяжелой и продолжает быть такой. Мучимый раскаянием, он иногда приходит к Драко. Но тот не хочет говорить с ним и вместо этого лепечет о единорогах и девственницах; о крови и жертвах.… И проходит совсем немного времени, прежде чем Гарри спасается бегством.

Но Драко вовсе не такой безумный, каким выглядит. Просто он отлично знает, как избавиться от Гарри Джеймса Поттера. И как достать его.

Северус считает это невероятно забавным…

Хотя это мало говорит о его чувстве юмора, кроме того, что оно у него вообще есть, пусть и слегка мрачноватое и пугающее временами. Я всегда понимал его юмор, Минерва же на дух его не переносит. Наверное, это еще один признак того, что Гриффиндор и Слизерин вряд ли когда-нибудь придут к взаимопониманию.

А вот и Драко, вместе с небольшой компанией шести и семикурсников, которые помнят еще то время, когда он учился в Хогвартсе. Кровавый Барон безмолвно следует за ними. Ребята задают Драко вопросы, он улыбается в ответ. Вот появляется Северус, и вместе с ним - поцелуй, и нежное объятие, и безопасность… Остальные просто растворяются, исчезают бесшумно, словно змейки - извечные символы Слизерина…

Боже мой.

Надеюсь, этим вечером все будет хорошо.



Ощущение его кожи под ладонью кажется душераздирающе знакомым, отчаянно желанным после всех долгих лет, что я провел без него. Он улыбается мне - потрясающий блеск крепких зубов и зацелованных пунцовых губ. Губы раскрываются, и льются слова - о том, что он может доставить мне любое удовольствие, какое я пожелаю. Я отказываюсь от его предложения. Что еще мне остается? Я слишком сильно люблю его, чтобы поступить иначе. Он шепчет нежные слова о том, как он скучает по мне, мечтает обо мне, как его ко мне влечет… Но все, что я могу - это вздрагивать, согревая невесомыми поцелуями веки, что остаются голубоватыми после долгих лет голода и страданий.

Миновало много недель после того, как он вернулся сюда; долгие недели, проведенные за созданием зелий, изгоняющих болезнь из его тела, за приготовлением еды - специально для него. Все это время мы спали вместе, обнявшись и прижавшись друг к другу, и ничего больше.

Наверно, кто-нибудь хотел бы спросить меня - почему? И если бы им хватило смелости спросить, то я бы ответил. Потому что я люблю его. Потому что я не хочу осквернить его своими желаниями, когда единственное, чего хочет он - это тепло моих объятий.

Потому что он прекрасен: яркий, саркастичный и полный смеха; и потому что он наполняет светом мою жизнь.

Но первый ответ - самый правильный.

Потому что я люблю его.

Я люблю его.

И сейчас мы просто лежим вместе, он полностью обнажен и красив, как всегда. На его коже заметны серебристые шрамы, но они делают его еще прекраснее. Он улыбается, двигается ко мне, прижимается близко-близко… Это знак доверия, и я обнимаю его за талию и вдыхаю его сладостный запах - кедр, свежесть и дым костра… Это меня возбуждает, я не в силах сдержаться, но он не отодвигается. Вместо этого он приглашает меня - безмолвно, прикосновением руки, наклоном головы, и я не могу отказаться, особенно - когда чувствую его собственное возбуждение, такое же сильное, как и моё.

Он вздрагивает, когда я прижимаюсь к нему, удивленно вскрикивает, когда я касаюсь его между ног и ласкаю - вместо того, чтобы войти в него. И смеется потом - мягко, понимающе… Я не хочу, чтобы он нервничал. Не хочу причинять ему боль.

Я слишком сильно люблю его.

И снова движения - спокойные, неторопливые, бедра напряжены, моя рука сверху. Я целую его шею, плечи, и он стонет так сладко, что я почти могу представить, что все эти долгие годы между тогда и сейчас просто не существовали, что их никогда не было. Что не было ничего, кроме него и меня. Кроме нас. Вместе. Всегда.

И это самое важное. Что мы близки по-прежнему. По-прежнему вместе.

Разделенные половинки, обретшие друг друга.

Когда он достигает пика, с его губ слетают звуки - легкие и нежные, от которых я хочу его еще сильнее, чем когда-либо раньше, и я больше не в состоянии сдерживаться.

Движение, толчок, и все кончено. Все кончено, и он поворачивается и целует меня, и все идеально… Все правильно.

Все…

Я люблю его.

Я люблю его.

Я люблю его.

- Спокойной ночи, Северус. Я люблю тебя.

- Я люблю тебя.

Да.

Я люблю его.