Автор:Аino Justice

Пейринг: Северус Снейп/Аргус Филч

Рейтинг: PG-13

Жанр: мини-драма

Саммари: апокриф первой книги (очень короткий). Фактически первый фик из серии «Правдивая история» (всего их шесть)

Предупреждение: dead-fic.

Дисклеймер: герои не мои.

Посвящение:Джаксиан Танг



Моему покойному отцу не пришлось меня стыдиться.

Совсем иное дело матушка, шестнадцать лет назад отправившая меня сюда. А толку от моей учебы было чуть, даже профессор Флитвик, добрый наш декан, однажды прослезился, глядя на меня, сказав, что до сих пор не понимает, как вообще мог я попасть в Когтевран, когда меня попросту следовало бы срочно посадить на поезд в обратном направлении, домой то бишь, где матушка-то точно встретила бы меня без особой радости. Вся беда в том, что она только и мечтала о том, как буду я тут учиться, а как она была расстроена, когда узнала, что со мной все безнадежно! Да профессор Флитвик, так и сказал ей правду, погладив меня по голове…

Миссис Норрис тогда еще котенком была, и помещалась у меня ладони. Так давно кажется, мне это было, словно и не было вовсе… Кто же теперь вспоминает, что и я когда-то слушал преподобного профессора Бинса. ‹…›

…вот так оно и случилось вчера, что пришлось мне большую часть ночи отмывать стену залитую какой-то дрянью, и Пивз то и дело лез под руку, будь он неладен, негодяй… А про то, к чему вспомнил я отца, я так и не смог рассказать… позабыл.

Столкнулись мы с ним снова сегодня у самого входа в зал, он уже видно позавтракал, и хоть я никогда и не сажусь за стол с учениками, а всегда получаю свою порцию на кухне, я часто захожу туда, чтобы проверить, вся ли посуда остается в целости и сохранности или какой-нибудь негодник, только-только выучивший свое первое заклинание уже успел превратить пару бокалов в морских свинок.

С ним… то есть с профессором Снейпом, с деканом Слизерина, разумеется, хотя про себя я нет-нет да назову его по имени, а уж как мне самому приятно слышать когда обращается он ко мне «Аргус… помогите мне разобрать кое-что в моем кабинете…». Только вот случается это совсем не часто. Теперь уже не часто. Прежде мы вместе нередко обходили ночами все этажи, и что где приходилось нам делать – где утихомирить портреты, где перехватить сорванцов, выбравшихся из спальни… И как же мне было хорошо всякий раз, когда случалось, он приглашал меня составить ему компанию, даже в груди щемило от волнения, когда я шел за ним следом, а ходит он слишком уж бесшумно, точно как миссис Норрис, не то, что мои шаги, которые можно услыхать с другого конца коридора.

Как-то однажды даже по особо важному делу оба мы поспешили к господину директору, пропал тогда один из учеников со слизеринского факультета. Профессор был не на шутку расстроен, ох, и жаль мне его было, но еще сильнее злился я на себя, что ничем не мог помочь ему, и отыскать этого негодного мальчишку. Потом-то этот гаденыш отыскался в Хогсмиде, где он так напился, что и возвратиться назад не смог раньше, чем наступило утро. Ну, и возненавидел же я тогда его, конечно же, из-за профессора Снейпа, из-за того, что сопляк этот доставил ему столько неприятностей.

Совсем уж редко бывало, что он приходил ко мне по вечерам. Мрачный и всегда молчаливый. Но я то знал, что ему стоит подать хорошего подогретого эля, а добра этого у меня всегда было полно с кухни, эльфы меня задабривали, как он делался повеселее. Нет не веселее, веселость-то и не к лицу была ему, он даже и не улыбался толком, а только кривил рот, словно бы и не понять от того, что смешно ему или гадко, никогда нельзя было разобрать.

- Устал ты видно, Аргус, -- когда он говорил со мной так участливо, я чуть не расплакаться готов был, точно малый ребенок, но знал, что это ему бы ему уж никак не понравилось. Самого-то его я и представить себе не мог плачущим.

- Что верно, то верно, устал, да уж точно поменьше вашего будет…

- Поменьше, -- соглашался он и все прихлебывал из кружки, а чтобы съесть что-нибудь, хоть кусок пирога или запеканки, - ни-ни.

Огонь у меня всегда хорошо горел, приятно было посмотреть, и мне больше и похвалы не было от него, чем когда, он повторял:

- Ты – маг, Аргус, только без палочки, да она и не нужна тебе…

Не знаю уж, потешался ли он надо мной или правду говорил, но сердце мое всегда радовалось от этих слов.



Все бы ничего так и длилось, если бы не эта окаянная псина… Угораздило же Хагрида привести ее в школу, будто не нашлось иного места для его чудовищ, вон и без того весь лес ими полон, уж сколько раз мне приходилось миссис Норрис у них отбивать. Слухи тогда были разные, и что, мол, сокровище нужно охранять и что незваных гостей отпугивать, а уж прожорливый был этот монстр, так что смотреть противно, но господин Дамблдор так распорядился.

Как раз после того, как запер я двери на задний двор уже к ночи ближе, услышал грохот и лай где-то наверху, миссис Норрис спину выгнула и шерсть у нее тут же дыбом –почуяла она неладное. Так что я и немедля и бросился по лестнице, но с ногой-то моей далеко не разбежишься, и когда я до коридора добрался, профессор Снейп уже мне навстречу шел. Видно вышел он прямо из той двери, где держали пса. И хоть и было там темно, заметил я, как он хромает и так сильно, что я не на шутку перепугался, а ближе подошел, и вижу за ним следы крови по всему коридору, и сам стоит бледный не лучше, чем Безголовый Ник, того гляди, в обморок упадет. Никогда такого не бывало. Схватился он за мое плечо, прямо впился до боли.

- Пойдем-ка…

- Куда идти-то? – я в замешательстве и понять не могу, что там с ним творится.

- К тебе, куда ж еще? -- прямо-таки прошипел он мне на ухо.

Делать нечего было, повел я его в свою комнату, да он еще и торопил меня, боялся, как бы кто-нибудь не застал нас, и то было правильно, ведь кровь то все капала, так что заметь кто-нибудь, и шум бы тут же подняли. Привел я его еле живого, и усадил в кресло, тут же из шкафа достал лекарства, что мне мадам Помфри на всякий случай держать советовала.

Но он мне сразу велел вернуться да вытереть кровь повсюду.

- Смотри, чтобы ни капли!

- Уж я постараюсь, на совесть.

Вытирал я ее, со свечкой в одной руке и с тряпкой в другой, то кровь стираю, то воска капли, так и прошел заново всю дорогу, а сам все думал, как бы поскорее к нему вернуться, очень он плохо выглядел, лица на нем было.

Когда пришел назад, ему еще хуже стало. Но сидит - ни стона, ни звука, только морщится от боли. А больно ему было, должно быть, адски. Как он откинул мантию и рубашку, я смотрю – лодыжка у него чуть не в клочья разодрана. Крепко его цапнула зубами эта бестия. Меня аж в жар бросило. Я теплой воды налил и думаю, хоть кровь смою и слюну эту проклятую, что в рану попала. И так я был неловок всю жизнь, за чтоб ни взялся, а тут совсем пожалел, что до конца ни одного заклинания не знаю, чтобы облегчить его страдания. Странным мне уже после показалось вот что – он и не подумал сам себе помочь, ведь ему-то это ничего бы не стоило. Сидел, значит, и терпел, а потом подал флакон и говорит, чтобы я лил, что в нем было прямо на рану.

Я как чувствовал, что не стоило этого делать, но спорить побоялся. Вылил, как он приказывал, и зря – он вцепился мне в волосы, и завыл ужасно так, словно в агонии. И вот я тогда всем телом почувствовал, каково ему было, у меня от боли даже в глазах потемнело. Но он почти мгновенно меня отпустил и говорит:

- Два яда, Аргус, моя вина, что я такой глупец…

А мне что за дело было глупец он или нет, и сколько там ядов, в ту минуту я только и хотел, чтобы он не мучился. Не знаю, что мне в голову пришло, но только я наклонился к его ноге, к самой ране, глубокой она была, до кости распорота, и губами дотронулся легко совсем, лишь бы не причинить ему боли, и чувствую, как он мне руку положил на голову, но, только теперь поглаживая, я и стал его ногу до самого колена и выше целовать, и так сладко мне никогда не было, что я уж испугался, не об этом ли я и думал, когда он ко мне приходил…

- Ну, довольно, довольно, - заговорил он тихо совсем, видимо опомнившись, и мне неловко сделалось, я с колен поднялся и кое-как помог ему на постель мою лечь. Так он и пролежал до утра, не заснув, стонал иногда, но на рассвете все-таки поднялся. Уроки он бы ни за что пропустить не согласился, только что и дал мне перевязать рану. В тот вечер он не заходил, и долго я потом с ним не встречался. Оно и понятно, не с его-то ногой было по лестницам ночами бродить. Но все же сильно меня это печалило. И месяц я только и делал, что гонял обормота Пивза по всем этажам, и все присматривался, не осталось ли где на полу крови.

Пришел он летом только, хромал еще, но уже почти незаметно и даже посидеть и эля глотнуть не отказался. Только вот все о чем-то своем думал, ну и не мудрено было, столько всего случилось в ту пору, над чем стоило голову поломать. Уж Квиррелл доставил тут всем хлопот.

Я-то догадывался, о чем он тоскует, даже больше догадывался, чем ему бы хотелось. Надеялся, видно, что вернется в Хоггвартс профессор Люпин. Да больно сомнительная у того была репутация. Так что я и не удивился, когда вместо него прибыл этот вертихвост Локонс, только не моего это уже ума было дело.