Автор:Аino Justice (reginm@mail.ru)

Рейтинг:R

Pairing:Драко Малфой/Cеверус Снейп, Люциус Малфой/Cеверус Снейп

Жанр:драма, ангст

Саммари: по просьбе Драко Снейп делится воспоминаниями

Disclaimer: все принадлежит Дж. К. Роулинг.

Предупреждение:ООС, AU (местами)

Посвящение: Джаксиан Танг



Он делает вид, что смотрит на страницы «Египетских кантонов», но на самом деле не перестает следить за ним, Северус не может скрыть усталость, она нарастает с каждым годом, с каждым месяцем, с каждым днем. Вообще-то, он сам нередко повторяет, что стареет, но это так несправедливо, Драко он кажется слишком молодым, настолько, что он скорее видит в нем брата, нежели опекуна и наставника. И все же он является его учителем, его защитником… он дважды спасал ему жизнь, пошел даже против того, что допускалось этикетом Хоггвартса, – настаивал на том, чтобы его восстановили во всех правах вопреки той неприязни, которую питали к нему здесь, после гибели отца и всего, что последовало за нею.

Северус держит перо, но вместо того, чтобы продолжать записи, пробегает по строчкам с высоким готическим шрифтом вновь и вновь, не улавливая тайного смысла знаков. В поздний час библиотека уже закрыта, но он позволяет Драко оставаться здесь, рядом с ним, хотя давно бы стоило отправить его спать, -- он все еще является студентом Слизерина и обязан подчиняться существующему распорядку, но он не может заставить себя отослать его. Не видеть его, не чувствовать исподволь устремленного на него взгляда, - это свыше его сил.

Возможно, оба совершают слишком большую ошибку, обнажая свои отношения перед всеми, кто не способен будет в дальнейшем простить им эту небрежность. Люпин более не присылает ему писем и даже не подходит к нему во время их редких встреч в доме Блэков. Взгляд Снейп меланхолично скользит вдоль рядов книг, они тянутся по обе стороны до самой ниши с витражами сквозь которые проходит окрашенный в алые и зеленные оттенки лунный свет. Он должен вечно готовить противоядие Ремусу, вечно задавать одни и те же вопросы на уроках, зная, что только двое или трое из сотни тех, кто посещает его занятия, хоть чего-то стоят. Зелья, яды, эликсиры – чтобы преуспеть в их приготовлении нужен дар, интуиция, возможно даже то, о чем говорил когда Люпин, схватив его за руку в гостиной Слизерина… «….черный маг, ты настоящий черный маг, Северус. Глядишь, еще прославишься». В отличие от Поттера слава обошла его стороной, он всегда оставался в тени… и он не любил это сравнение.

Снейп поднял голову, поймав пристальный взгляд Драко. При слабом освещении в тишине библиотеке, его лицо выточенным из снега, он думал, конечно же, не о своем задании к завтрашнему дню. Северус нахмурился и перевернул страницу.

«Я мог бы отвести его к себе… - по мере того, как он предавался этим размышлениям, его рука теряла твердость, перо едва не выскользнуло на стол, - я дал себе слово, что это должно прекратиться хотя бы сейчас, хотя бы до весны, пока он не закончит учебу, но тогда… кто знает, как часто они смогут видеться, и смогут ли вообще». Он никогда не говорил с ним о том, что будет дальше, после того, как Драко покинет Хоггвартс. В последнее время он несколько раз собирался поговорить то с Люпином, то с Аластором. Было бы неплохо, если бы он был принят в Орден. Останься в живых Люциус, он бы просто стер его в порошок, за одно только слово об этом… Его сын – аврором!

Это время он мог бы назвать одним самых счастливых и безмятежных периодов своего существования… он слишком привык к нему, забыв о том, что он никогда не принадлежал себе, что в их мире ничто не могло принадлежать ему, как впрочем, и за его пределами… ему снова вспоминался Глостер, дождливое утро и прохладная пустая постель. Им всем нужен был только яд… всем, кроме его мальчика… Драко не нуждался ни в чем, а ведь он действительно обещал стать его лучшим учеником, способности незаметные прежде, теперь проявились в полной мере. Если когда-нибудь он вновь попадет в руки Вольдеморта, тот получит бесценный подарок, – безумного и безжалостного убийцу… настоящего слугу Того, Кто Придет…

«Я знаю его лучше, чем самого себя… каждый уголок его тела, все до мельчайших подробностей, все, что он чувствует, что думает, чего хочет, и я готов дать ему все, что угодно. Знаю, что возбуждает его, а что причиняет боль, как у него начинается эрекция, как бьется его сердце, когда он кончает… Я вижу, как он изменяется, как его красота привлекает все больше внимания, вижу, как смотрят на него все вокруг… я не могу держать его рядом с собой, это все равно закончится не сейчас так через месяц, через полгода…»

Самое счастливое время осталось позади, оно уже сейчас стремительно отдаляется, и кажется нереальным. Те ночи, несколько недель после инициации, когда он был с ним, не помня ни о чем и ничего не желая кроме любви, он не обращался за помощью ни к Альбусу, ни к Аластору. Отказался даже от забот Помфри, хотя, возможно, присутствие женщины тогда было не только более желательно и уместно, но и необходимо. Но он и помыслить не мог о том, чтобы оставить его в больничном крыле.

Затем наступило лето, июнь был дождливым и холодным, а ответы Дамблдора на его просьбы – малообнадеживающими. Ему пришлось отвезти Драко к матери, вспоминался неприятный разговор с Люпином, не простившим Амалии то, что она не позволила ему войти в их дом, его упреки по возвращении в Орден, замечание о том, что «он переходит всякие границы», что «о Драко есть, кому беспокоится»… Кому же? Нарциссе, которая до сих не может прийти в себя, или ее сестре, которая не чает души отделаться от этого скандала… Через полгода он возвратится в пустой огромный дом, полный теней полноправным наследником, и срок опекунства будет исчерпан.

С тех пор, как он просыпается один на рассвете, сон приносит ему все меньше покоя. Раньше все было иначе - его будили влажные губы, ласкавшие его грудь, плечи, скользившие вниз по животу…

Снейп сжал перо между пальцев и резко вскинул голову.

- Тебе пора. Ступай. Уже слишком поздно, - он говорит не улыбаясь, скорее умоляя, почти с отчаянием, с раздражением на то, что Драко не уходит немедленно.

Внезапно его охватывает невыносимое возбуждение. Это недопустимо, рискованно, невозможно, однажды уже все это было здесь, с его отцом и тоже ночью…

Драко молча поднялся, собрав тяжелую стопку книг, и подошел к полке. Он не повернулся, когда руки Снейпа легли на его плечи, но чуть не уронил на пол свою ношу.

- Останься.

Все еще не оборачиваясь, он кивнул светловолосой головой, подвинув несколько томов в черных кожаных переплетах, «Ты боишься, что я опомнюсь, передумаю…» Снейпу не хотелось знать о его мыслях, но заглушить, отвергнуть это знание было не в его власти. Драко шагнул к столу.

- Сюда могут прийти…

Дрожа от возбуждения, он начал расстегивать одежду. Почти панический страх, что их застанут здесь в самый неподходящий момент, придавал оттенок нереальности всему, что должно было случиться.

Северус снял мантию и, свернув ее, положил ему под голову. Драко лег на стол, прижавшись влажной от пота спиной к гладкой поверхности, раскинув ноги и поглаживая свой член, высокий темный потолок над ним, казалось, медленно вращался против часовой стрелки. Снейп наклонился, касаясь языком его пальцев, головки, затем его губы сомкнулись на прохладных яичках, темная прядь волос щекотала внутреннюю сторону бедра. Раздался нетерпеливый стон, сначала совсем тихий, но затем громче, пока Снейп внезапно не прервал ласки, поймав затуманенный серый взгляд.

- Тише, прошу тебя…

Губы пролепетали в ответ обещание, которое он не мог расслышать.

Он снова приподнял его бедра, заставляя открыться еще больше, и снова наклонился, не спеша, пройдясь поцелуями в паху, когда кончик языка тронул края прохода, Драко затаил дыхание. Горячие влажные прикосновения становились то чаще, то реже, язык проникал глубже, стенки ануса реагировали, сжимаясь и раскрываясь вновь, мокрое от слюны отверстие превратилось в безумное средоточие неудовлетворенного желания в его теле.

-…я больше не могу… - он напрасно пытался преодолеть непрерывно нараставший диссонанс ощущений, - возьми, я хочу…

Темные глаза лихорадочно поблескивали, он погрузил пальцы внутрь, и нагнувшись, облизнул гладкую красную головку, быстро приняв весь член в рот, Драко выгнулся ему навстречу, и кончил он от трения о нёбо за несколько настойчивых движений, не пытаясь высвободиться, позволяя ему проглотить семя, выбрасываемое пульсирующей отзывчивой плотью - опьянявший чуть горьковатый густой вкус, сок жизни, с которой он был теперь тесно связан, которой он обладал, и ради которой готов был умереть. Это был второй раз в его жизни, когда он вдруг ясно осознал, что больше не владеет собой, он был влюблен, безумно, страстно, ненасытно, одержим желанием и почти болезненной потребностью в близости с этим юным существом, едва переставшим быть ребенком, но пережившим слишком много того, что заставляло относится к нему как к равному. В конце залы за дверями раздались тяжелые шаркающие шаги.

- Это Аргус… - Снейп обнял Драко, поглаживая напрягшиеся плечи, - он не войдет сюда.

- Он знает, что…

Северус чуть заметно улыбнулся.

- Догадывается. Догадываются многие. Для Альбуса тоже не существует секретов.

Не позволяя ему больше задать ни одного вопроса, он прижался губами к полуоткрытому рту. Его собственное тело неумолимо требовало разрядки, Драко отлично понимал это, снова послушно откинувшись на стол и призывно раздвинув ноги. На лице его любовника вдруг появилось странное почти блаженное выражение, рука, просунутая в расстегнутую ширинку, равномерно двигалась, Драко смотрел не отрываясь, взявшись за свой член, он опять был твердым и горячим. Неужели его еще следовало просить…

- Пожалуйста, вставь его, войди….

- Я сделаю кое-что иное… твой отец это любил, тебе тоже понравится, уверен, -- он спустил штаны, вид откровенно обнаженного желания завораживал, Драко вздохнул, чувствуя жар, растекавшийся внизу живота, ему было не по себе от слишком затянувшегося ожидания - кости и мышцы словно плавились под кожей.

- Держи его, не спеши, - пальцы скользкие от смазки медленно задвигались вверх и вниз, направляемые Снейпом, он смотрел ему прямо в глаза, не позволяя опустить голову.

Через секунду он почувствовал его руку на своем члене, спокойные уверенные ласки. – Смотри на меня, мой мальчик, смотри…

Он тонул в этом темном омуте. Улавливая малейшее подрагивание, предвещавшее оргазм, Снейп резко сжимал основание, не давая ему кончить слишком быстро.

- Готов? – он коснулся его уха губами, - не останавливайся…

Драко чувствовал, как влага, выплескиваясь, текла по его запястью, но и сам он кончал, едва сдерживая крик, со смешанным чувством восторга и стыда.

- Ты сказал отец это любил… - чуть слышно проговорил он, прижимаясь щекой к мокрой ладони Снейпа, - как это было?

Северус молча развернул мантию и накинул ее на плечи Драко, тот уже начинал дрожать от холода.

- Ты хочешь знать?

- Все…

- Оденься… расскажу по дороге…

- Куда?

Драко сжался в ожидании ответа. Это было безумием, глупостью, опасной выходкой, и все же он не стал лукавить.

- Ко мне в постель, ты доволен?

- Да.

Он начал одеваться с притворной ленью, поглядывая на Снейпа, опустившегося на скамью и терпеливо ожидавшего, когда они смогут, наконец покинуть библиотеку.

«Ты все же его сын… о, Мерлин! Как ты похож на него, в каждом движении в каждом взгляде я узнаю, вижу, чувствую его присутствие… теперь, когда тело его тлеет в земле, я хочу его гораздо сильнее, чем когда я мог ощущать его жар и прижиматься к нему, когда оно было полно жизни… это ли не проклятие для меня? Это ли не самая страшная магия, Люциус, магия, связывающая нас, Пожирателей Смерти, навсегда, я хочу твоего сына, хочу его, именно так, как должен был бы хотеть тебя…».

Их шаги, гулко отдаваясь на каменном полу, нарушали дремотную тишину полутемных коридоров. Снейп обнял его за плечи и привлек к себе, стараясь не смотреть на полную луну, свет которой проникал сквозь высокие окна галереи. Ему хотелось произнести только одну фразу – «Никогда не оставляй меня, мой мальчик…». И он знал, что Драко ждал и желал услышать только ее. Но вместо этого он задал ему какой-то бессмысленный вопрос о том, какое задание оказалось самым сложным по «Истории магии».

Драко рассеянно покачал головой.

- Расскажи об отце… как все начиналось…

- Всю правду?

- Всю… я могу это знать…

- Да.

Он желает знать о тебе все, Люциус. Почему же ты сам не рассказал ему всё? Ты не всегда вел себя так, как полагается слизеринцу… ты не брезговал Когтевраном, и уж если на то пошло - среди тех, кто побывал в твоей постели, были грязнокровки. Впрочем, это было слишком давно, так давно, что сейчас ты уже и не вспомнил бы их имен. Но ты был так привлекателен, так обходителен, когда скрывал свою истинную натуру, необузданную, одержимую гордыней и стремлением безраздельно властвовать над душами и телами тех, кого тебе хотелось бы удержать рядом с собой, женщины и мужчины – никто из них не видел тебя таким, каким пришлось видеть мне. Даже от Нарциссы ты смог утаить свои…

- Отец был так… - он не мог подобрать слово, которое не оскорбило бы память умершего и все же он понимал, о чем шла речь… - неразборчив?

- О нет, - Северус устало усмехнулся, - он был более, чем разборчив, даже предусмотрителен.

Была ли это случайность или кто-то сказал тебе, что ты мог бы обратиться ко мне при первой же необходимости, если тебе потребуется яд, но думаю после того, как ты услышал наш разговор с Люпином, ты больше не нуждался в «компромате».

Ты не был со мной груб поначалу, напротив, твой вкрадчивый голос, манера несколько ближе допустимого подходить к собеседнику, и взгляд – когда ты хотел он мог бы заставить пылать даже камень в твоем присутствии, все это поначалу располагало к тебе, внушая безграничное доверие.

В первый раз ты подошел, когда я стоял у окна, предложив мне пойти с тобой в Хогсмид… был зимний вечер, все разъехались на каникулы. Я отдал бы все что угодно за то, чтобы только не столкнуться еще раз с Ремусом. Мне нелегко было смириться с его возраставшей с каждым днем ненавистью ко мне… Как студент младших курсов я не имел права покидать школу, однако, ты сказал…

- Для тебя я сделаю все, что нужно… любое разрешение, дело лишь в том – хочешь ли ты?

И я задал тебе глупый неуместный вопрос о разрешении пользоваться запрещенными книгами библиотеки.

Ты рассмеялся. И добавил, что это сущие пустяки.

Больше я ни о чем не думал, пока мы шли с тобой под темным звездным небом. Была тихая ясная зимняя ночь. Мы недолго просидели в «Трех метлах», но тебе хватило и этого времени, чтобы напоить меня, впоследствии только для тебя и для себя я составил рецепт amethystus, чтобы «пить, не пьянея»,- но все это было позже. Возвратившись назад, я не помнил ничего из того, что ты говорил, раздевая меня, кроме обещаний, что мне это понравится… Тогда ты сделал все, чтобы мне понравилось… был терпелив, даже нежен, но я навсегда запомнил тот вопрос, который ты задал мне как только я проснулся утром:

- Ты ведь готов остаться с нашим Лордом? Так должно быть.

Я отказал тебе тогда. Сказал, что ни за что на свете не стану Пожирателем Смерти, что я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне рукой, на которой стояло клеймо Вольдеморта. Какой же я был дурак! Не прошло и полугода, как я пришел к тебе, умоляя простить меня. Ты заставил меня рассказать всю правду о том, что случилось, правду, о которой догадывался только Хагрид, у него я нашел убежище в тот вечер. А после -- ты выставил меня вон. Но я пришел снова. У меня больше не было выбора.

Разговаривать со мной ты не стал, а твое появление в душевой было для меня полной неожиданностью. Тебе никогда не случалось стыдиться своей наготы, да и стыдится, было нечего, рядом с тобой я был слишком жалок, слишком робок и я презирал себя за это, не зная, что у меня тут же появится повод проникнуться презрением и к тебе.

У тебя не нашлось никаких иных слов для меня, ни одного из тех ласковых имен, которыми ты называл меня после Хогсмида… ничего кроме «гриффиндорской шлюхи», ты полагал, что мне нравится, когда меня насилуют, они, ты, Темный Лорд… но это было не так.

Тяжелая дверь бесшумно захлопнулась. Снейп произнес защитные заклинания, и зажег свечи. Драко прислонился спиной к стене, он чувствовал себя подавленным измотанным до предела, нестерпимое жгучее чувство вины за отца, за все то, что он позволил себе сделать, и о чем предпочитал никогда не вспоминать, мешало ему теперь поднять голову. - Это ничего, мой мальчик, все осталось в прошлом… - сухо добавил Северус, вынув из стеклянной банки и положив перед сидевшей на подоконнике Морганой трупик мангуста. Птица схватила когтями добычу и, перемахнув на верхнюю полку в самом дальнем углу кабинета, приступила к долгожданному ужину.

- Разве я знал… что он…

- Я не сожалею об этом, пока смотрю на тебя, и, кроме того, ушедших не судят, каковы бы ни были они при жизни. Этот закон един для магглов и для волшебников, и если когда-нибудь случится так, что ты возненавидишь меня, я бы хотел, чтобы на минуту ты вспомнил эти слова…