Саммари: Своих пороков мы не сознаем, лишь от других о них мы узнаем.

Дисклеймер: Все принадлежит Дж.К. Роулинг. Автор бесправен, переводчик - тем более.

Примечание: в качестве эпиграфа использованы строки из поэмы Александра Поупа “Опыт о критике”. (Перевод с английского А. Субботина. М., «Художественная литература», 1988 г.)

Разрешение на перевод от автора получено

“Своих пороков мы не сознаем,

Лишь от других о них мы узнаем”.

Александр Поуп. “Опыт о критике”.

Часть I.

Высоко над шелестящими кронами деревьев, в клубах зеленого дыма таял Смертный Знак. Если обернуться, то еще можно было разглядеть его след. Сюда не долетало ни звука, но эхо криков продолжало преследовать Ремуса, а смрад золы и крови по-прежнему терзал обоняние. Мы победили. Но даже на радость не осталось сил.

Война все еще продолжалась, и он был измотан, измучен холодом ночи, от которого ныли кости, и проклятиями, последствия которых до сих пор не выветрились из его тела. От лесной травы шел странный, влажный аромат, который успокаивал его и, в то же время, забирал последние силы. То, что он чуял что-то еще, кроме запаха крови, означало, что он удалился от поля боя на приличное расстояние. А усталость навалилась, поскольку резко усилившееся обоняние говорило о том, что совсем скоро наступит полнолуние. Даже когда небо было полностью затянуто тучами, Ремус все равно ощущал неумолимое приближение полной луны. Он ковылял к месту встречи, едва передвигая уставшие ноги, и палая листва шуршала под ними чересчур громко, привлекая нежелательное внимание.

“Добыча. Раненая добыча. Погляди, как она спотыкается”.

Пытаясь избавиться от ненужных мыслей, он тряхнул головой. Нет, так думать нельзя. Если его обнаружат, то ничего не поделаешь. Но в убежище будет безопасно, и никто, кроме членов Ордена Феникса, не найдет его там. Оставалось всего ничего - дойти до убежища. Добраться туда как можно скорее. Когда на фоне черных деревьев замерцал охранными заклинаниями силуэт хижины, его колени почти подогнулись от облегчения. Наконец-то дома.

Поплотнее закутавшись в плащ и шатаясь от усталости, Ремус направился к двери. Но едва он коснулся ручки, как за спиной тихо хрустнула ветка, сломавшись под чьей-то неосторожной ногой. Громкий крик эхом заметался среди деревьев, и Ремус понял, что произнес Expelliarmus, даже не осознавая этого. Он выхватил палочку и успел вовремя повернуться, чтобы заметить, как темная фигура отпрянула в тень деревьев. Черт, черт, черт!

Лихорадочно размышляя, друг это или враг, и не успев разглядеть подробнее, он прыгнул вперед и схватил незнакомца за воротник мантии, с силой припечатав о ближайший ствол.

- Кто ты? - прохрипел Ремус, сжимая шею пленника.- Отвечай!

Человек, поначалу казавшийся оглушенным, вдруг забился, шипя при этом, как кошка.

- Говори! - закричал Ремус, не пытаясь больше сохранять тишину. Если это враг, то сейчас, привлеченные шумом борьбы, здесь появятся его сообщники.

- Убери руки! - заорал в ответ на удивление молодой голос. Одновременно с этим ветер раздвинул листву в вышине, и лунный свет заиграл на белокурых волосах. Все поплыло перед глазами, когда Ремус осознал, кого прижимает к дереву. Не отпуская горла парня, он присвистнул от неожиданности:

- Малфой!

Услышав свое имя, человек застыл. Глаза его широко распахнулись, когда он понял, кто перед ним.

- Люпин, - с презрением выплюнул Драко Малфой. - Оборотень.

- Как ты узнал о хижине? Как? Ты? Узнал?

- О какой хижине? - переспросил Малфой, теперь уже гораздо тише. Его голос внезапно стал холодным, а взгляд - проницательным. - Я всего лишь следил за тобой, Люпин. Ты чертовски сильно шумел, чтобы считать себя в безопасности.

- Благодарю за заботу, - прорычал Ремус. - Но лучше подумай о своей безопасности. Ты здесь один?

Тонкие губы Малфоя изогнулись в усмешке. Ремус слышал, как сердце юноши неистово бьется в такт с его собственным.

- Если и так, с какой стати я признаюсь тебе?

- Потому, что я сейчас выбираю, убить тебя сразу или взять в заложники.

- Ты не убьешь меня, даже если со мной никого нет.

- И почему это?

- Я знаю много интересного. Ты ведь не откажешься допросить известного Упивающегося?

- Не так уж ты известен, Малфой, - но Ремус на секунду задумался, и намек на победу мелькнул в серых глазах парня. - Что, если мне некогда возиться с тобой?У меня и без этого хватает забот.

Малфой не нашелся с ответом. Ремус вдруг осознал, как часто и тяжело дышит юноша, касаясь дыханием его губ. Возможно, Малфою хорошо удавалось скрывать свои чувства, но сейчас он просто испугался. Где-то на поляне, во время их короткой схватки, он потерял палочку. Опустив взгляд, Ремус увидел, как бледные кулаки бесполезно сжимаются в тоске по оружию. Тепло его разгоряченного тела приятно согревало Ремуса в холоде ночи. Что-то сжалось у Ремуса внутри. Не пытаясь в этом разобраться, он развернул Малфоя спиной к себе, заставив его замереть неподвижно. Палочка уткнулась в горло парня.

- Я возьму тебя в плен, - тихо прошептал Ремус в ухо Малфоя. Тот слегка расслабился. - Но только дернись, и я убью тебя.

Юноша снова напрягся. Ногой Ремус слегка подтолкнул Малфоя.

- Иди налево. К двери.

- Куда? - хрипло переспросил Малфой, и Ремус понял, что тот в самом деле не знал о хижине. Ведь только члены Ордена могли увидеть ее.

- Просто сделай пятнадцать шагов. Нет, двадцать.

Малфой неуклюже двинулся вперед, а Ремус последовал за ним, плотно прижимаясь к спине и уткнув палочку ему в шею.

- Все. Здесь остановись.

Малфой подчинился.

- Из пепла Феникс возродится, - прошептал Ремус, и ощутил, как дрогнули, спадая, охранные заклинания. Он снова подтолкнул Малфоя, получив в ответ озадаченный взгляд. - Протяни руку. Нет, чуть ниже.

Малфой неуверенно потянулся вперед и отдернулся в ужасе, коснувшись холодного металла невидимой ручки.

- Это дверь, - пояснил Ремус. - Открой ее.

Малфой опять попытался схватиться за ручку и повернуть ее, действуя теперь уже намного уверенней. Дверь распахнулась. Ремус услышал, как Малфой охнул от изумления, когда обнаружил перед собой пустую и тускло освещенную комнату.

- Ну же, входи.

Они вошли внутрь, и Ремус повернулся, чтобы закрыть дверь. От ее лязга Малфой вздрогнул. Поворачиваясь, Ремус на долю секунды отвел руку от талии пленника, но Малфой тут же воспользовался этим. Он молниеносно развернулся и замахнулся кулаком в лицо Ремуса. От неожиданности Ремус отшатнулся, но костяшкам Малфоя удалось больно задеть его губы, расплющив их о зубы до крови.

- Черт! - Ремус схватил парня за руки и толкнул к стене, снова ткнув палочкой в его шею. Тот продолжал биться и шипеть, напирая на Ремуса и брызгая слюной ему в лицо.

- Прекрати! - заорал Ремус. - Хижина заколдована, ты не выйдешь отсюда без меня!

Но, казалось, Малфой не слышал, вырываясь и кусаясь, как дикая кошка. Только после того, как Ремус еще сильнее надавил палочкой на шею, почти проткнув кожу, Малфой остановился. Грудь его вздымалась, рот в гневе перекосился. Несколько секунд они, задыхаясь, пристально глядели друг на друга. Ненависть и страх переполняли взгляд Малфоя.

- Пусти меня, - вдруг прошептал он.

- Нет, - так же тихо ответил Ремус. Он ощущал во рту привкус крови. Разбитая губа пульсировала.

- Я не смогу выйти отсюда, - казалось, Малфой просто констатировал факт. Пять баллов Слизерину.

- Так и есть, - Ремус кивнул в сторону двери. - Только члены Ордена могут снять охранные заклинания

. - А если сказать пароль? Я... расслышал его.

Теперь уже усмехнулся Ремус, но, судя по реакции Малфоя, эта усмешка вышла не очень доброжелательной. - Попробуй. Это ни к чему не приведет, - он придвинулся так близко, что его колено раздвинуло ноги юноши. Глаза Малфоя расширились. - Ты сможешь уйти, только если пароль скажу я, или если я позволю. Чего, конечно же, не случится. Поверь мне, мальчик. В отличие от меня, у тебя нет ни пароля, ни палочки. Ты, - Ремус резко поднял палочку, почти касаясь ею щеки Малфоя, - заперт здесь. И я, - он склонился ниже, вдыхая запах пота и страха, - стану твоим тюремщиком.

Малфой вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

- Что ты со мной сделаешь?

При этих словах странный жар разлился по телу Ремуса. Обрывки ощущений внезапно затопили его и смешались, как в калейдоскопе. Звуки, прикосновения и запахи: мягкие пряди волос на затылке Малфоя, хлынувший влажный жар от его кожи, запах крови, страха и молодого, чистого пота, громкое биение пульса, тепло его вдруг ослабевшего тела.

Ремус, задыхаясь, отшатнулся от юноши. Он знал, что его глаза горят сейчас так же ярко, как перед полнолунием. Теперь Малфой смотрел с ужасом, практически вжимаясь спиной в стену. Он, правда, пытался скрыть замешательство под маской решимости, и от этого зрелища Ремуса вдруг замутило. Черт. Как некстати. Палочкой он все еще указывал на парня.

- Ч-что с тобой? - губы Малфоя едва шевелились. По мере того, как пульс Ремуса успокаивался, мускулы вокруг глаз расслаблялись, и лицу возвращалось прежнее выражение.

- Я оборотень, - коротко бросил он. - Как тебе прекрасно известно

. - А через неделю полнолуние, - сквозь плотную защиту Малфоя удалось пробиться осколкам паники. - Как долго ты собираешься держать меня здесь?

Ремус почувствовал, что снова невольно улыбается.

- Недолго. Мои друзья появятся дня через три. У меня нет зелий, нужных для допроса, но как только представится удобный случай, тебя сразу передадут Министерству. Где допросят, - он запнулся. - И поцелуют.

Малфой вздрогнул при упоминании Поцелуя.

- Меня будут судить.

В ответ прозвучал хриплый смех.

- Ты так думаешь? - отсмеявшись продолжил Ремус. - Полагаешь, у них будет время на суды? Азкабан в руинах. Все, что им нужно - это увидеть твою Темную Метку, Малфой, и тогда ты умрешь.

Оставляя мерцающий след, похожий на след от слез, по лицу Малфоя стекла струйка пота.

- Неужели ваша благородная армия верит в приговор без суда?

- Твой приговор уже вынесен, Малфой. В ночь, когда ты получил эту Метку. Больше тут не о чем говорить.

Выражение лица Малфоя не изменилось, но по нему прошла странная дрожь, и это вдруг напомнило Ремусу, как молод Малфой.

- Сколько тебе лет? - неожиданно спросил он. Мальчишка раздраженно посмотрел на него.

- Девятнадцать. Как и твоему драгоценному Поттеру. Девятнадцать.

Ремус попытался вспомнить, что он сам делал в таком возрасте. Скорее всего, если не обрастал шерстью, то валялся где-нибудь вдрызг пьяный. Яркое воспоминание вдруг вспыхнуло в мозгу: губы Сириуса, горячие и горькие от пива, раздвигаются от его поцелуя. Нет. Он осознал, что слишком долго вглядывается в Малфоя, и тот заерзал от неудобства. Гарри. Они с Гарри одногодки. Стоп, так нельзя. Ремус постарался взять себя в руки. Ведь это чертова Малфоева семейка убила Джеймса и Лили, была виновна в смерти Сириуса. Да и сам Малфой уничтожил немало членов Ордена, даже замахнулся на Гарри.

- Что ты со мной сделаешь? - повторил вопрос Малфой. Ремус махнул палочкой в его сторону.

- Раздевайся.

- Что? - глаза Малфоя опять широко распахнулись, и в них плеснула такая волна паники, отвращения и ненависти, что Ремус чуть было не передумал продолжать.

- Я сказал - раздевайся. Вы, Упивающиеся, часто прячете в мантиях флаконы с ядом или кинжалы. Ты потерял палочку, но это не значит, что я обезвредил тебя.

Что-то изменилось во взгляде Малфоя, и неожиданно для себя Ремус заметил там одобрение и даже тень невольного уважения. Бледные руки потянулись к воротнику. Ремус попятился, не владея собой. Пальцы Малфоя, белые и тонкие как у пианиста, расшнуровали завязки, стягивавшие верх мантии. Она сползла на пол со свистящим звуком. Как змеиная кожа, подумал Ремус. Затем юноша занялся нижней мантией, пока и она не упала. Раздался слабый звон, от которого брови Ремуса поползли вверх. Неужели его догадки начет флаконов оказались верны? Малфой отвернулся. Теперь он действовал увереннее, расстегивая пуговицы белой, явно сшитой на заказ рубашки, легко скользнувшей с плеч. Ремус вдруг осознал, что сдерживает дыхание.

“Добыча”, зашипела какая-то отдаленная часть его разума. “Юная добыча. Погляди, как она сверкает”. Сверкает. В тусклом оранжевом свете всего лишь нескольких Керосинок*, бледная кожа Малфоя сверкала от пота, переливавшегося, подобно прозрачным ножнам вокруг кинжала. Тело его было худым и тонким, да и сил ему явно недоставало, но выглядел он, тем не менее, жилистым и гладким. К облегчению Ремуса, Малфой не обращал на него внимания. Он сосредоточенно расстегивал брюки, не глядя по сторонам. Парень ни разу не запнулся, что Ремус высоко оценил, но все мысли покинули его, когда Малфой наконец завершил эту работу, и брюки упали на пол, оставив его полностью обнаженным. Малфой переступил через них с неловкой грацией - колени согнуты, гениталии покачиваются - прежде чем снова выпрямиться. Он напрягся, стараясь выглядеть невозмутимым, и даже легкая краснота не помешала этому. На несколько коротких секунд Ремус просто онемел. Аромат тела Малфоя поразил его, как гром среди ясного неба. Чистый пот, юный и горьковато-сладкий, смешался с подавленным, но резким мускусным запахом, говорящим о страхе. Молоко, соль и страх - вот чем пах Малфой. И его тело... свежее, чистое, неповрежденное. Совершенство линий и форм - ноги и руки длинные и белые, торс хрупкий, но полностью сформировавшийся. Член небольшой, тоже бледный и трогательно сморщившийся от страха и холода, яички мягкие и бархатистые. Красавчик. Ремус медленно поднял палочку, указал ею за плечо Малфоя - тот даже дернулся от неожиданности - и произнес:

- Accio, запасная мантия.

Малфой резко, как от пощечины, обернулся. Прямо за ним оказалась низкая дверца, ведущая в соседнюю комнату и распахнувшаяся под действием заклинания. В этой комнате, среди беспорядочно расставленных комодов, лежали матрасы и стопки запасной одежды. Одна из серых мантий отделилась от остальных и пролетела мимо уха Малфоя, почти задев его, прежде чем мягко осесть в подставленную руку Ремуса. Ремус расправил мантию и бросил ее юноше. - Вот твоя новая одежда. И не бойся, этот материал самоочищается. Указав на кучку темной ткани рядом с Малфоем, он произнес: “Aboleo”, и старые вещи парня просто исчезли с едва слышным хлопком, как исчезают домашние эльфы. Юноша пожал плечами, глядя на серую ткань, и на лице его проступило легкое отвращение. Это позабавило Ремуса. Очевидно, великий Драко Малфой никогда так убого не одевался.

- Зато она чистая, - сказал он и заработал яростный взгляд в ответ. Судя по всему, Малфой снова забыл, у кого палочка. Ремус не расслаблялся, чтобы не терять осторожности, но его взгляд беспомощно замер на вспотевшей ямке между ключиц Малфоя, с бьющейся жилкой, которая так и манила к себе изголодавшуюся волчью пасть. Малфой проницательно посмотрел на него. И если раньше, когда Ремус прижимался к нему, юноша был в ужасе, то теперь он странным образом... успокоился. Более того… Он, казалось, все понял. Сообразил, что к чему. Вспомнил прежние действия Ремуса, его страсть к наблюдениям. Малфой больше не боялся. Он... Высчитывал. Ремус отвел взгляд, понимая, что выдал себя, и что только самый тупой слизеринец, а Малфой несомненно к таковым не относился, не попытается извлечь из этого выгоду. Но пока только глаза Малфоя засияли, радуясь полученной информации, и он ни словом не заикнулся о сделке. Не сказал:

- Можешь трахнуть меня, но в обмен на это ты сделаешь... - или: - Ты, грязный старый извращенец.

Вместо этого Малфой самоуверенно сложил руки на груди и спросил:

- Итак, тюремщик. Где я буду спать?

Часть II

Когда Ремус проснулся, вокруг по-прежнему царил полумрак - Керосинки всегда светили одинаково. И он узнал, что уже утро, только когда произнес “Tempus”. Солнце взошло три часа назад. Неплохо. Кости еще болели после вчерашней стычки с Малфоем и предшествующего их встрече боя с Упивающимися, а рассеченная губа, которую он вечером неумело залечил, до сих пор пульсировала. Но напряжение спало, а обостренные чувства успокоились. Избыток адреналина, скопившийся в крови, во время сна рассосался. С трудом поднявшись, чувствуя неприятный привкус во рту и изрядно отросшую щетину, он обратил внимание на то, что Малфой молча глядит на него из своей койки. Ремус снова ощутил усталость, но не подал виду. Шатаясь, он прошел во внутреннюю комнату, откуда вчера принес койки, обогнул валявшиеся там в беспорядке ящики и добрался до ванной и туалета. И только помочившись, удалив щетину заклинанием Excorio и быстро приняв душ, он признал себя достаточно чистым и достаточно уверенным, чтобы опять столкнуться с Драко Малфоем. Широко зевая, Ремус вернулся в комнату и произнес “Libero”, указав на койку Малфоя. Невидимые путы исчезли, и юноша медленно сел в постели, хмурясь и растирая руки.

- Меня обязательно нужно было связывать?

Глупый вопрос.

- Конечно. Иначе, стоит мне только заснуть, и ты наверняка украдешь мою палочку и заставишь под Imperiо вывести тебя отсюда. Мерцание глаз подтвердило, что да, Малфой рассчитывал на такую возможность. Но, никак не выдав разочарования, он бросил:

- В этой адской дыре есть место, где можно… помыться?

Ремус поднял бровь.

- Если ты имел в виду “помочиться”, то да, оно там, - он жестом указал на кладовую, и пошел следом, когда Малфой собрался войти внутрь.

- Что это ты задумал? - прошипел Малфой в смятении.

- Хочу проследить за тобой.

- Пока я буду...?

- Именно, - Ремус поднял голову. - Тут много разного хлама. И мне не хочется, чтобы ты использовал его не по назначению. Например, повесился. Или повесил меня.

Малфой сощурился, вновь натянув на себя маску спокойствия и расчетливости.

- Понятно, - и, не сказав больше ни слова, он прошел в комнату. Ремус последовал за ним с палочкой наизготовку. Проявив чудеса выдержки и стараясь смотреть только на лицо Малфоя, Ремус почувствовал, как странный, смущающий жар затопил его при звуке струи, бьющей в горшок. Конечно, он и раньше видел, как другие мужчины мочились, но никогда не следил за процессом... Он ожидал, что Малфой хоть как-то отреагирует, хотя бы покраснеет, так же, как и вчера. Но тот равнодушно уставился в одну точку, словно все происходящее его никоим образом не касалось. Когда Малфой опустил и поправил мантию, Ремус с облегчением перевел дух. Щеки его горели, тогда как Малфой оставался совершенно спокоен.

- Вымой руки, - коротко бросил он, и Малфой так и сделал, успев к тому же смочить лицо и шею. От воды его длинные волосы потемнели и слиплись в плотные пряди, струясь вниз и исчезая в складках мантии. Ремус решил, что сыт этим по горло.

- Завтрак будет? - тут же спросил Малфой. Таким повелительным тоном он, должно быть, разговаривал с домашними эльфами.

- Для пленника ты слишком требователен.

Малфой только усмехнулся.

- А я и не навязывался в заключенные.

- Тебя бы устроил второй вариант?

Усмешка Малфой слегка увяла.

- Конечно, нет.

- Очень хорошо. Радуясь незначительной победе и, в то же время, досадуя на себя за такую мелочность, он провел Малфоя к двери. Юноша предусмотрительно уселся на койку, ожидая, что его снова свяжут его. Но этого не случилось. Ремус вернулся в кладовую, открыл один из шкафчиков и достал оттуда поднос с едой. Он пролевитировал его к койке Малфоя, сняв на ходу заклинание Conservo. Герметичный пузырь вокруг еды исчез, и запах холодного мяса и свежих яблок заполнил воздух. Малфой с трудом сдержался, чтобы не пустить слюнки.

- Ловко здесь все устроено, - заметил он, нетерпеливо постукивая пальцами. И только когда Ремус вернулся с собственным подносом, Малфой принялся за яблоко.

- Да, - Ремус краем глаза наблюдал, как Малфой деловито обкусывает невезучий плод до сердцевины. - Еда тут неплохо хранится.

- На крайний случай?

Ремус не ответил. Малфой замер, проницательно взглянул на него, а затем снова расслабился. Отчаяние вчерашней ночи уже прошло, и он, очевидно, успел хорошенько обдумать свое положение.

- Здесь ведь... тайник? Наверное, для Ордена?

Ремус попытался припомнить маггловское наименование подобного места. Бункер? Точно. Он ответил:

- Может быть.

- Или место встречи, - продолжил Малфой. - Вот почему твои друзья придут сюда. Тут проходит ваш военный совет? Или обмен информацией? Зализывание ран? - он метнул взгляд в сторону кладовки. - Этих матрасов хватит на небольшую армию. Плюс лекарства. И еда, - он снова взглянул на Ремуса. - Я угадал?

- Ты можешь предполагать все, что захочешь, - ответил Ремус хладнокровно. Малфой ничуть не смутился.

- Какой скрытный волк, - он откусил последний кусочек яблока и бросил огрызок на поднос. - Не понимаю, почему бы по-дружески не побеседовать с беспомощным Упивающимся? Меня ведь все равно Поцелуют.

Что-то странное послышалось в голосе Малфоя, когда он произнес это. Не горечь, а легчайший, отчаянный юмор, который Ремус тут же отметил. Парень не смотрел на него, вместо этого он принялся за холодный бутерброд с говядиной.

- В самом деле, ловко, - снова забормотал Малфой. - Вокруг полно заклинаний. Никто не войдет. А это значит... - он остановился. Теперь Ремус окончательно проснулся. Продолжение стоило послушать.

- А это значит что? - подсказал он. Малфой стрельнул в него хитрым взглядом из-под ресниц, и Ремус вдруг осознал, что безразличие было просто уловкой.

- Я расскажу, почему оказался здесь, если только ты сам ответишь тем же.

Ремус фыркнул.

- Ты забываешь, Малфой, у кого из нас палочка.

Малфой отложил бутерброд и откинулся назад, на локти. От этой позы просторная серая мантия скользнула вниз по плечу, обнажив треугольник почти неестественно безупречной кожи.

- И что с того, - протянул он. Вот ведь маленькая дрянь. Возможно, будет неплохо снова связать Малфоя. Сотни нежелательных образов тут же нахлынули на Ремуса. “Нет. Все еще хуже, Люпин. Ты позволяешь ему играть с тобой”.

- Я могу пытать тебя, чтобы добиться ответа, - сказал он вместо этого. Малфой даже не казался взволнованным.

- Пытки для меня - пройденный этап, волк, - он выглядел жутко довольным, всякий раз заставляя Ремуса вздрагивать, услышав это слово. - И ты не готов к такой мере.

Ну и выдержка у мальчишки.

- О?

- О, - передразнил его Малфой. - Вспомни свои слова. И вообще, для допроса нужны колдомедики, если ты хочешь, чтобы пленник продолжал говорить, - странное выражение замерцало в его глазах, и Ремус вдруг понял, что Малфой знает об этом не понаслышке. - Или остался в живых.

- А если мне все равно, что случится с тобой?

- Неужели? - снова протянул Малфой вкрадчивым шелковым голосом, раздражающим слух Ремуса больше, чем акцент Хагрида. - Давай подумаем. Ты захватил меня в плен, и убьешь, если я попытаюсь сбежать. Но без веской причины ты этого не сделаешь, - сейчас казалось, будто гаденыш улыбается. - Пока ты еще в своем уме.

Желание придушить мальчишку становилось непреодолимым.

- Посмотрим.

- Хм, - Малфой откинул голову назад, чтобы лениво изучить потолок, и Ремус поразился перемене. Все говорило о том, что за это время Драко Малфою удалось выстроить внутри себя защитный барьер. А ведь только вчерашней ночью он видел Малфоя растерянным и безоружным. Верно, у того все еще не было палочки, но теперь его трудно было назвать всхлипывающим, испуганным и несчастным пленником. Если хорошенько подумать, то могло показаться, что Малфой что-то замыслил. Но ведь это нелепо.

* * *

- Откуда придут твои друзья?

Ремус обернулся к нему.

- Прошу прощения?

- Твои друзья. Ты ведь не с поля боя явился? Направление было другим. Ты шел от Северной заставы.

Ремус окаменел, но потом расслабился. В этом не было никакого секрета.

- Да, именно оттуда.

- Почему с тобой не пришли остальные?

- Только мне поручили встретиться с Южанами.

- Чтобы доставить военные сведения?

Ну, да. Ремус не стал отрицать очевидного.

- Ты, должно быть, сильно устал, - глаза Малфоя снова задумчиво заблестели. - Много дней шел пешком, поскольку не мог аппарировать...

- Ты же, напротив, очутился здесь слишком быстро.

Малфой усмехнулся.

- До Южной заставы рукой подать. Даже шум боя было слышно.

Ремус вспомнил вчерашний вечер, и себя, спотыкающегося, испуганного.

- Да, - а затем добавил: - Но ты-то зачем шел сюда?

- Потому, что там никого не осталось.

В желудке Ремуса возник неожиданный холод.

- Что это значит?

- Все погибли, Люпин. И ваши, и наши.

Ремус застыл.

- Неправда. - Правда, - это звучало насмешкой, но Малфой оставался серьезен.

- Никто не появится здесь, Люпин. Ни с одной из сторон.

- Я не верю.

- Там есть подходящая доза Веритасерума? - Малфой кивнул в сторону кладовой. - Проверь меня, если хочешь.

- Нет.

- “Нет” - у тебя нет зелья, или “нет” - ты не хочешь узнать правду?

Ремус стиснул зубы.

- Они... мне... нужно было... С Тонкс. С Шеклболтом. Мы собирались встретиться здесь через два дня.

Малфой злорадно хмыкнул.

- Они не придут к тебе, Люпин. Они, как выражаетесь вы, магглолюбцы, отправились к своему Создателю.

Неожиданно Ремус схватил парня за воротник, рванул на себя и заглянул прямо в глаза.

- Не смей лгать мне, Малфой. Ты проживешь достаточно, чтобы успеть пожалеть об этом.

- Зато я все еще живу, - Малфой вырвался, сверкая глазами. - Ты не единственный, кто потерял близких. Я... я тоже терял, - голос парня дрожал, но Ремус не знал, верить ему или считать это ловкой игрой. - Больше никто не выжил. Ну, кроме меня, конечно. Возможно, и другие спаслись. Только возможно.

- Вот почему ты следил за мной? - наконец Ремус стал понимать. - Ты решил… Подумал, что я...

- Окажешься своим. Выжившим.

- А если бы не так?

- Тогда я убил бы тебя. Так же, как тебе подобные убили мою семью.

- Мы никогда не убиваем хладнокровно, Малфой, - прорычал Люпин. - Это была самозащита.

- О, - протянул Малфой, нарочно делая ударение на этом звуке. Его лицо исказилось от ненависти. - Конечно, святой Орден не убивает людей хладнокровно. Прекрасно. Как же вы, в таком случае, назовете смерть Крэбба? Пытки Забини?

Ремус на мгновение перестал дышать.

- Военные потери.

- Военные потери, - выплюнул Малфой. - О, да. Совсем не хладнокровно.

Кулаки Ремуса сжались.

- Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Малфой. Ты - военнопленный, нравится тебе это или нет.

Если до этого Малфой находился на грани взрыва, то теперь он внезапно успокоился. Гримаса ненависти исчезла с его лица, и Ремус разозлился от того, насколько оно похоже на маску - неподвижное, тонко очерченное, белое.

- Да, - произнес Малфой холодно. - Я - военнопленный, - странная, отсутствующая улыбка изогнула его губы. - Один на один со своим тюремщиком, посреди пустоты, и никто не придет за нами. Обе армии разбиты. И мы тоже станем прахом, - он истерически хохотнул, прежде чем снова замолчать. Ремус промолчал в ответ. Опустившись обратно на койку, Малфой устало прислонился затылком к стене.

- Я пошутил, - произнес он слабым голосом. - Расслабься, Люпин. Если б ты знал, как меня все достало.

Ремус внезапно заметил, каким хрупким выглядит Малфой. Бледная шея, ключицы, удивительно тонкие в вырезе мантии.

- Если ты думаешь ослабить мою бдительность, то это бесполезно. Мальчишка даже не взглянул на него.

- Не будь идиотом, Люпин. Я, конечно, могу попытаться отобрать твою палочку... Но если ты укусишь меня, мне придется умереть, - его лицо дернулось в отвращении. - Лучше сдохнуть, чем превратиться в чудовище.

Ремус почти не вздрогнул. Почти.

- Даже если все, что ты говоришь о Южной заставе, правда, - немного подумав, сказал он, - сюда придут люди с Севера. За мной. Я не сдамся.

- А затем меня Поцелуют, - голос Малфоя надломился. - Точно.

Повисла тишина. Прошло много времени, прежде чем Малфой снова заговорил, глядя на дверь кладовой.

- Кажется, мне нужно принять ванну.

* * *

Первый день, наконец, подошел к концу. Ремусу было не привыкать сидеть взаперти. Когда-то его на несколько дней запирали в Визжащей Хижине, чтобы дать время прийти в себя после мучительных превращений. Разница заключалась в том, что теперь компанию ему составлял Малфой, хотя слово «компания» сюда совершенно не подходило. Малфой развлекался тем, что по-всякому оскорблял его. И больше не горел желанием обсуждать свой возможный Поцелуй. Было очень... странно... снова жить с кем-то в таком тесном соседстве. Ремус всегда был одиночкой, за исключением двух лет, что провел вместе с Сириусом, до Вуали. Оказалось трудно привыкать к теплу и аромату чужого тела, находящегося в той же комнате.

Вечером, ложась в кровать, он слышал близкое дыхание Малфоя, и эти тихие, ровные звуки волновали его и мешали уснуть. Не то, чтобы он интересовался Малфоем. Но это так необычно - делить кров с чужаком. Вдобавок ко всему прочему, Малфой, похоже, потерял всякий стыд, даже тот немногий, что был у него вначале. Он как будто умышленно выставлял себя напоказ при любой возможности. Конечно, думать так было нелепо, и, несомненно, в Ремусе говорил собственный голод. И ничего больше.

Когда он в первый раз наблюдал за купанием Малфоя, тот почти не обращал на него внимания, обнажив гладкое, бледное тело и старательно избегая взгляда Ремуса. Юноша тихо скользнул в ванну и даже на удивление вежливо попросил мочалку. Не имея другого выбора, Ремусу вынужден был смотреть, как Малфой проводит мочалкой по гладким ребрам, вниз по животу, и вверх, в мускусные ямки подмышек. Нос Ремуса дернулся от запаха, пока Малфой проливал на себя струи серебристой прозрачной воды, от которой его светлые волосы потемнели до глубокого золота, а ресницы слиплись. Малфой был красивым. В этом не было никаких сомнений, и здесь, в тишине, нарушаемой только мягким плеском воды, Ремус с трудом переводил дыхание. Его пульс, его сердце, его возбуждение - все ускорило темп, когда Малфой, похожий на ожившую статую, с телом, жаждущим прикосновений, закончил мыться и встал. Он был гладким как рыба и блестящим от капелек воды, и его нынешняя уязвимость пробуждала в Ремусе самые дикие чувства. Легкий изгиб шеи Малфоя, его обнаженные плечи, живот - все молило о...

…Малфой поймал его взгляд, и Ремус смутился. Он знал, что глаза его снова горят. Но Малфой больше не казался испуганным.

- Полотенце, - спокойно попросил он, и Ремус протянул ему мягкую ткань, с внезапным отчаянием наблюдая за следами воды на груди юноши. Сердце пропустило удар, когда он вдруг увидел, как тонкий член Малфоя медленно поднимается среди влажных светлых завитков в паху. Только наполовину, и, если подумать, это вполне могло оказаться обычной реакцией юного тела на прикосновение полотенца, но Ремус тут же возбудился сам. Взгляд ярких серых глаз остановился на Ремусе, когда Малфой закончил вытираться и убрал полотенце. Вопреки ожиданиям, он не стал одеваться, а просто стоял там, влажный и источавший слабый аромат, аромат, в котором смешались тепло и сырость, аромат, который заставлял Ремуса истекать слюной.

- Хочешь трахнуть меня, - эти неожиданные, тихие слова, произнесенные слишком молодым и слишком решительным голосом, будто когтями царапнули Ремуса. “Хочешь трахнуть меня”. Какая точная фраза. Не ее ли он ждал с той минуты, когда впервые заметил понимание в глазах Малфоя. Происходящее казалось нереальным. Ремус не мог прийти в себя от вида Малфоя, обнаженного, полувозбужденного и произносящего эти слова. Всего лишь произносящего... Он хотел ответить “нет”, но ложь стала бы слишком заметной. И не мог сказать “да”. Вместо этого он произнес хриплым голосом:

- Одевайся.

Малфой оделся расслабленно, не произнеся ни слова, и они вернулись в главную комнату. Палочка продолжала указывать на пленника, пока тот не улегся на койку, и Ремус, глядя на него, не произнес: “Constringo”. Малфой замер на матрасе, способный лишь слегка шевелиться. Заклинание сработало, связав его. Как странно, что волку приходится опасаться добычи. Парень следил за тем, как он устраивается на своей койке. Он больше не высчитывал, а просто наблюдал, как будто прекрасно знал теперь, чего хочет Ремус. Первый раунд закончился.И Малфой вышел победителем.

* * *

Постоянно видеть Малфоя - от этого легко можно было сойти с ума. Второй день прошел подобно первому. Ремус проснулся, совершил “умывание”, как называл это Малфой, прежде чем освободить парня от пут и дать ему возможность сделать то же самое. Они съели завтрак из резервных запасов, такой же, как и вчера. В конце концов, резервный - не значит разнообразный. И, конечно, Малфой не преминул покапризничать и поныть по поводу скудного меню. Ремус побаивался идти в ванну вместе с Малфоем, так как начинал сомневаться в собственном здравомыслии. Но разве не в его руках палочка? И неужели он испугался неумелого детского обольщения? Что этим надеялся выиграть Малфой? Если бы он только знал, во что ввязался, когда брал этого ублюдка в плен...

Начался второй раунд. Как и раньше, Малфой быстро разделся и скользнул в воду. Ремус стоял на страже, и пульс его понесся галопом, когда парень потянулся к мочалке.

- У тебя есть мыло? - равнодушно спросил Малфой.

- Нет, - ответил Ремус. - Губка сама отмоет тебя до блеска.

Малфой откинул голову назад, закрыл глаза, и провел мочалкой вниз по груди. Ремус понял, что не может пошевелиться. С какой-то панической отстраненностью, он заметил, что член Малфоя затвердел от движений мочалки. Но Малфой, вопреки ожиданиям, не убрал руку. Вместо этого, он продолжал поглаживать набухший пенис, медленно двигаясь вверх и вниз, кружась вокруг головки. Неожиданно и резко у Ремуса полностью встало, а сердце болезненно забилось в груди.

- Что ты творишь? - даже на его слух голос звучал слишком прерывисто. Светлые глаза слегка приоткрылись, томные, словно у кошки, которую почесали за ухом.

- Купаюсь, - ответил Малфой, слегка задыхаясь.

- Ага, - согласился Ремус не задумываясь, прежде чем спохватился. - Прекрати это, - резко произнес он, и губы Малфоя скривились в насмешке.

- Почему? Тебе ведь нравится, - теперь член Малфоя был твердым, так же как и у Ремуса, и его лицо лучилось лукавством, когда он наклонился вперед. Ремус тут же изменил мнение о малфоевских способностях соблазнителя.

- Выходи из ванной.

- Ха! Я так долго ждал этих слов.

- Нет! - Ремус чуть не подавился. - Я не это имел в виду. Убирайся оттуда, оденься. И прекрати это, черт тебя подери!

Но Малфой не остановился, а только шире раздвинул ноги. Вода плескалась о края ванны в ритме, сочетающемся с толчками руки.

- Вы, кажется, совсем потеряли голову, мистер тюремщик.

Дрожащей палочкой Ремус указал на Малфоя.

- Я могу связать тебя.

- Кого, меня? Раздеть и связать? Что это вы задумали, профессор?

Все шло не так. Черт побери, совсем не так.

- Убирайся из ванной, - повторил он, чувствуя боль от вины, и страх, которому не было объяснения. - Чего ты хочешь добиться? Зачем унижаешься, чтобы тебя трахнул... оборотень?

- Я добьюсь только того, что ты пожелаешь мне дать, Люпин, - прошептал Малфой, и на его обычно скрытном лице Ремус внезапно разглядел ответ, ясный как день.

- Ты, - попытался выговорить Ремус, но запнулся. - Это из-за Поцелуя, ведь так?

Малфой ничего не ответил, но еще сильнее начал терзать член.

- Всех Упивающихся казнят, если не найдется кого-нибудь, чтобы поручиться за них. Снейпу помог Альбус, - Ремус умолк на секунду. - Ты хочешь, чтобы я поручился за тебя?

Малфой продолжал двигаться, но в воздухе, смешанном с жаром возбуждения, Ремус обнаружил острый резкий запах страха.

- Просто скажи, - произнес Малфой спустя какое-то время, - что гриффиндорцам не очень нравится передавать своих любовников в руки правосудия.

Ремус чуть было не зарычал.

- Прекрасно, - он почувствовал волну ненависти к Малфою, настолько сильную, как никогда раньше. - Значит, ты готов изваляться в грязи ради спасения жизни. Вот она, честь слизеринца.

Вода расплескалась, когда Малфой вдруг поднялся - глаза сужены от ярости, член все еще твердый и блестящий.

- Да пошел ты, Люпин. Вместе со своим дерьмовым благородством. Ты ведь хочешь меня. А мне терять нечего. Можешь считать это военной хитростью, если тебе станет легче. Военные потери.

Ремус вспомнил собственные слова.

- Ты ничего от меня не добьешься.

- Неужели? - Малфой вышел из ванной, шлепая по полу мокрыми ногами, и замер меньше чем в метре от Ремуса. Он побледнел от страха и гнева, и выглядел опасным, отчаянным, красивым. Его эрекция совсем не поникла, и член торчал, как бы взывая к Ремусу, требуя его прикосновений. Запах возбуждения распространился вокруг, соленый и горький.

- Не добьешься, - повторил Ремус. Но руки его дрожали. Воздух комнаты, мокрый, теплый, наполненный похотью жег его кровь. Глаза Малфоя потемнели от страсти. Эта страсть была обезличенной. Не важно, кем или чем был Ремус, но если Малфой нуждался в нем для спасения от Поцелуя, то только это и имело значение. Мальчишка действовал, как опытная шлюха. Он приблизился, не беспокоясь о том, что оказался плотно прижатым к палочке, которую Ремус все еще стискивал дрожащими пальцами.

Жар его тела волной нахлынул на Ремуса. Горячая кожа, теплая влажность, резкий мускусный пот. Губы Ремуса непроизвольно растянулись в рычании, а податливость плоти пробудила в нем волчий аппетит. О, Мерлин. До полнолуния оставалось всего несколько дней.

- Я могу ранить тебя, - произнес он, но Малфой придвинулся еще ближе. - Я причиню тебе боль, - снова повторил он, но парень не останавливался. - Я не смогу спасти твою жизнь, - наконец проговорил он беспомощно, перед тем, как губы Малфоя накрыли его собственные.

- Ну и не надо, - прошептал Малфой, и его жаркое дыхание слегка задело кожу Ремуса. Рука потянулась вверх и осторожно, будто Ремус мог укусить, коснулась лица. - Но я должен попробовать.

Часть III

Ремус собирался попросить прощения. У пленного, которого он трахал при двусмысленных обстоятельствах, и который был вдвое младше его. Но сейчас только голод управлял им. Член Малфоя прижимался к его бедру, а обнаженная шея полностью сдалась на милость его губ. Позже он вспоминал, как поспешно сдирал свою мантию, как Малфой лихорадочно всхлипнул, когда он, наконец, поймал и погладил член юноши. Как заклинание связало запястья Малфоя, не позволяя ему украсть палочку. “Добыча. Моя беспомощная добыча” - вот все, о чем думал Ремус в эту минуту. И не было Аконитового зелья, чтобы привести его в чувство. Он осознавал только, как ревет пульс Малфоя, слишком громкий для его волчьих ушей, как подрагивает член Малфоя, слишком горячий в его чувствительной ладони.

Юноша застонал, словно раненый зверь. Услышав этот сдавленный стон, Ремус резко толкнул Малфоя к стене и заставил приподнять бедра так, что ноги парня обвились вокруг его талии, а член вжался в его собственный. Малфою не на что было опереться, поскольку руки его были связаны. Но Ремус видел, как он шарит ими за спиной и отчаянно ищет опору на голых камнях. Позже Ремус вспоминал вкус слез на лице Малфоя, вкус свежего пота и содранной кожи. Жестокий жар тела Малфоя, когда оно насаживалось на его член, двигалось, сражалось, выцеживало его. Как Малфой дергался, заглушая звуки боли во рту Ремуса, и с яростью сжимал его руку.

Ремус вспоминал, как грубо и неприятно это выглядело: прекрасное тело Малфоя изгибается под его нескладным телом, мягкая кожа Малфоя в его покрытых шрамами руках, гладкое лицо Малфоя, заплаканное, горячее, прижато к его шершавому лицу. Ремус вспоминал все это, но единственным, что ему в самом деле стоило запомнить, было то, что сказал Малфой позже, когда плотный воздух все еще хранил запах возбуждения.

- Я ненавижу тебя, - прошептал он нежно, почти любовно, в ухо Ремуса. И затем, скривившись от усталости и боли, спустил ноги с талии Ремуса, и побрел, спотыкаясь и морщась, в главную комнату. Тонкий кровавый след прочертил дорожку на внутренней стороне его бедра, в равной мере отталкивая и привлекая Ремуса. Малфой неловко, так как запястья его все еще были связаны, улегся на свою койку. В хижине повисла тишина.

Керосинки светили все так же ровно, когда Ремус, вялый после оргазма, расслабленный и почти болезненно измотанный, опустился на пол в оцепенении. Поздней ночью он присел на койку Малфоя, сделав попытку развязать его и хоть немного залечить раны, но парень только потряс головой. Член Малфоя был мягким, замученным, поврежденным, однако в его глазах зажглось свирепое отчаяние, когда он поймал взгляд Ремуса.

- Трахни меня, - прошептал он и приподнялся, чтобы снова коснуться губ Ремуса.

* * *

Авроры так и не появились, ни в этот день, ни на следующий. Какая-то заторможенная часть Ремуса продолжала думать, что о нем забыли, или, если верить Малфою, все погибли, и больше никого не осталось в этом мире, только оборотень и его Упивающийся, запертые вместе в собственноручно сотворенной клетке. Полнолуние наступит через три дня. Ремус уже чувствовал его зов, так же, как и море отвечает на зов луны. Его лихорадило от голода и тошноты. Но он пообещал себе освободить пленника, если Орден не появится до полнолуния. Он ведь не собирается убивать Малфоя. Только не так. Не как волк. Он больше не испытывал неудобства от присутствия Малфоя, поскольку каждый из них знал теперь, что нужно другому. Глаза парня стали затравленными, и выражение странной неизбежности воцарилось в них, будто он убедил себя, что в любом случае обречен на смерть, не важно, от волка, или от Поцелуя.

Эта обреченность не покидала его, даже когда Ремус стискивал юношу в длительных, крепких объятиях, даже когда Малфой содрогался в оргазме, закрывая глаза или просто отворачиваясь, и Ремус не знал, что за выражение таит в себе его взгляд. Малфой продолжал высокомерно оскорблять Ремуса, но только когда они не трахались. А трахались они постоянно, и Ремус полюбил новое молчание Малфоя, прерываемое бессловесными криками и стонами. Прежде чем начать, Ремус всегда связывал пленника - оттого, что не хотел рисковать. И он ощущал нездоровое ликование, когда наклонялся и шептал: «Это ничего не значит. Я все равно передам тебя им», за секунду до того, как юноша кончал, проклиная и выплевывая в него беззвучные ругательства. Только после того, как Малфой, слабый и задыхающийся, заливался слезами, Ремус чувствовал себя отмщенным. За то, что Малфой сделал с ним. За легкое как пух «Я ненавижу тебя», что тот прошептал ему в ухо.

* * *

На шестой день, как раз когда Ремус, проснувшись, стал одеваться, охранные заклинания вокруг входной двери вдруг замерцали.

- Люпин! - закричал Малфой, и Ремус, даже не успев сообразить, что он делает, рывком поднял палочку и нацелил ею на дверь, загородив собой пленника. Дверь распахнулась, и там, толпой красного, коричневого и серого - разные цвета для разных рангов Ордена - стояли вооруженные авроры. Облегчение затопило Ремуса, и он почувствовал, как подогнулись колени.

- Спокойно, парень! - прогремел глубокий бас, и полувеликан Фаултин, главный аврор Северной заставы, вышел вперед и подхватил Ремуса, не дав ему упасть. Немедленно поднялся шум, все разом заговорили, стараясь перекричать друг друга. Мрачная фигура в угольно-черной мантии, отделившись от всеобщей суматохи, материализовалась перед Ремусом. Блестящие темные глаза уставились на него.

- Люпин, - произнес Снейп. О Мерлин, Снейп...

- Где остальные, - Ремус задохнулся. - Тонкс. Шеклболт...

Лицо Снейпа свело судорогой. На мгновение Ремусу показалось, что он увидел боль на этом жестоком лице, но Снейп быстро взял себя в руки.

- Они погибли, Люпин. В бою возле Южной заставы.

Значит, Малфой сказал правду. Ноги Ремуса опять подкосились, и он почувствовал себя очень неловко, одновременно горюя по погибшим друзьям и радуясь, что за ним, наконец, пришли. Но Снейп подхватил его под руку. Вдруг взгляд зельваера упал за спину Ремуса, обнаружил там Малфоя и застыл.

- Что…, - Снейп запнулся. - Что происходит, Люпин. Это же… Драко Малфой.

Ремус рассмеялся - странным, царапающим смехом, поскольку ужас в голосе Снейпа звучал так комично.

- Ты угадал, Северус.

Вошедшие смолкли от его слов, и Малфой тоже не издавал ни звука. Страх волнами исходил от него.

- Знакомьтесь. Все - Драко Малфой. Драко Малфой - все.

Глаза Снейпа сузились.

- Что это значит.

- Он военнопленный, - уточнил Ремус, - которого нужно допросить. И, насколько я понимаю, единственный из Упивающихся, кто выжил на Южной заставе?

Снова поднялся ропот. Наконец Фаултин, как самый рассудительный, прогрохотал:

- Тишина! - он кивнул Ремусу, чтобы тот продолжал.

- Я шел сюда, как и было условленно, когда наткнулся на него, - Ремус жестикулировал палочкой. - Это счастливая случайность. Я убил бы его, не будь хижина такой защищенной.

- Допрос, - задумчиво произнес Фаултин, и его маленькие глазки заблестели в предвкушении. - Отлично, Люпин. Нужно будет опознать Упивающихся, пришедших с Севера, и я уверен, что мистер Малфой очень нам пригодится.

Малфой зашипел, но умолк, когда Ремус, обернувшись, встретился с ним взглядом. Кто-то из авроров похлопал его по плечу и поздравил с удачной охотой, но Ремус, и без того чертовски уставший и, по какой-то странной причине, вдруг рассердившийся, чуть было не огрызнулся в ответ. Снейпа с растущим подозрением переводил взгляд с него на Малфоя. Не придумав ничего лучше, Ремус сжал руку Снейпа, обращая его внимание на себя.

- Извини за беспокойство, Северус. Но...

- Твой Аконит. Да, я помню, - Снейп тряхнул головой, возвращаясь к действительности, и извлек из кармана мантии небольшой флакон. Звон его вдруг напомнил Ремусу о мантии Малфоя, когда она...

- Люпин. Ремус очнулся. Снейп снова изучал его знакомым пристальным взглядом, и Ремус, протягивая руку, чтобы взять флакон, пытался удержать на лице безмятежное выражение.

- Благодарю, - произнес он вежливо и услышал, как Малфой придвинулся ближе, будто в поисках защиты.

- Не за что, - протянул Снейп, отпуская флакон. - Полагаю, теперь ты не станешь возражать, если мы заберем Малфоя?

Что он этим хотел сказать?

- Нет, - спокойно ответил Ремус, чувствуя, как юноша сжался у него за спиной. - Конечно, нет. Он весь ваш, Фаултин, - бросил он командиру, который тот час же широко ухмыльнулся и кивнул двум младшим аврорам.

- Не нужно, - выступил вперед Снейп. - Я сам свяжу его.

Ремус с удивлением посмотрел на Снейпа, но тот, не говоря ни слова, указал палочкой на Малфоя и связал его намного надежнее, чем Ремусу удавалось сделать прежде. Но Малфой все равно начал ругаться и оплевывать авроров, пытающихся увести его. Глаза пленника в страхе расширились, и сейчас он еще больше походил на маленького мальчика, чем в ночь их первой встречи. Дрожащая и безвольная добыча.

- Если никто не поручится за него, - прошептал Снейп, вдруг оказавшись совсем близко к уху Ремуса, - то его Поцелуют. Через неделю после допроса.

Ремус почувствовал укол чувства, похожего на страх.

- Меня это не интересует.

- Разве? - Снейп загадочно сощурился. - Когда мы вошли сюда, вы вдвоем очень мило смотрелись. Ты в курсе, что загораживал собой Малфоя?

Ремус отвел глаза.

- Вроде бы даже защищал его.

- Меня это не интересует, - снова прорычал Ремус, не обращая внимания на резкие спазмы в желудке. Но Малфой не собирался сдаваться легко, извиваясь, как червяк в своих путах. Он продолжал осыпать всех подряд ругательствами и проклятиями, теперь уже совершенно безвредными. Неисправимый ублюдок, как его всегда называли. Но сейчас этот ублюдок с головы до ног был испуган и полон ненависти. Наконец, когда тяжелая рука Фаултина опустилась на его плечо, глаза Малфоя вновь обратились к Ремусу, безумные и широко распахнутые.

- Люпин! - крикнул он. Но Снейп уже открывал наружную дверь, напоследок пожелав Ремусу безопасной трансформации. В то же время, он посоветовал не покидать хижину еще несколько дней, чтобы восстановить силы... Они вернутся за ним, после того, как закончат с Малфоем...

- Люпин! - снова закричал Малфой. Авроры левитировали его связанное тело, стараясь побороть все попытки справиться с их заклинаниями.

- Ремус! - вдруг крикнул Малфой, его голос сорвался, и Ремус сделал ошибку, оглянувшись. Внезапно, он осознал, что происходит. Его добычу, это юное тело, которое он разрушал, восстанавливал и использовал ночь за ночью, сейчас собирались уничтожить. «Он враг», предупреждал внутренний голос, «предатель». Но Ремус помнил только вкус кожи Малфоя, звук всхлипываний, прежде чем он кончал, ненависть в глазах, когда он это делал, потный, раскрасневшийся, но, главное, живой. Неожиданно он шагнул вперед и резко махнул палочкой, отчего левитирующие заклинания исчезли, и связанный пленник рухнул на землю. Снейп тут же оказался рядом, помогая ему подняться. Но Малфой не обратил на него внимания. Вместо этого он пораженно уставился на Ремуса

- Я поручусь за него, - услышал Ремус собственный голос, и вся группа застыла в ответ. Рука Фаултина продолжала водить в воздухе, в том месте, где раньше находилось плечо Малфоя. Челюсть аврора отвисла.

- Ремус, - Фаултин с трудом подбирал слова. - Ты уверен… Ты… хочешь поручиться за него? Считаешь, ему можно доверять?

Конечно, нет. Если Ремус хоть в чем-то и был уверен, то только в том, что доверять Малфою ни в коем случае нельзя.

- Я уверен.

Тишина, казалось, звенела. Ремус вдруг заметил, какими усталыми, растрепанными и грязными в свете раннего утра выглядели его соратники. И ведь они пришли сюда только из-за него, из-за того, что он ждал их... Ах да, еще из-за того, что у него была нужная им информация.

- Я отправлю отчет вместе с Северусом, - сказал он наконец. - Охраняйте Малфоя, пока не пройдет полнолуние, и мои силы не восстановятся.

Фаултин все еще не пришел в себя.

- Значит… ты… официально ручаешься за него?

Ремус вздохнул. Спрятал в карман палочку. Мерлин, как ныли пальцы оттого, что он постоянно сжимал ее несколько дней подряд.

- Да. И беру всех вас в свидетели.

Фаултин задумчиво кивнул.

- Хорошо.

Он тактично избегал смотреть на Снейпа, последнего из Упивающихся, за которого поручился член Ордена. Но Снейп все равно напрягся. По сигналу Фаултина авроры собрались вокруг него и стали медленно продвигаться к краю поляны, где стоял пень, заранее превращенный в портключ. Путы Малфоя ослабли, но не спали совсем. Когда он оглянулся в последний раз, его лицо было мертвенно-бледным от облегчения и совершенно бесстрастным. И только где-то глубоко в серых глазах Малфоя мерцала искра торжества.

- Глупец, - прозвучал тихий голос из-за плеча Ремуса, пока группа аппарировала. Ремус повернулся к Снейпу. Тот все еще всматривался в место, откуда исчезли авроры, оставив после себя только вихрь кружащихся листьев.

- Надеюсь, теперь ты передашь мне свой отчет, - процедил Снейп и вдруг взорвался: - Не хочу ничего знать, Люпин. Все и так ясно, стоит только поглядеть на твою довольную морду.

У Ремуса возникло огромное искушение сказать: «Помнишь, как Альбус когда-то помог тебе», но он промолчал, и Снейп, не дождавшись ответа, продолжил:

- Малфой спас свою шкуру. О себе можешь не беспокоиться, поскольку теперь он твой должник. А вот как быть остальным? - темные глаза сверкнули, и их взгляд пронзил Ремуса до мозга костей. - Ты сильно рискуешь, Люпин. И очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Если бы так.

- Присмотри за ним, - попросил он. Снейп фыркнул с отвращением.

- Естественно. В Хогвартсе я только этим и занимался. Теперь, благодаря твоей глупости, мне снова придется защищать его.

- Ты считаешь, он вернется к Вольдеморту?

Снейп одернул рукав.

- Скорее всего, - сердитый взгляд. - Так же, как и ты не поведаешь миру о ваших свиданиях.

- Что? - начал Ремус. - Ч...

- О, потише, Люпин. - Снейп поплотнее закутался в плащ от утреннего холода, из-за которого и сам Ремус уже начал дрожать. - Твой военнопленный вернется к своим. Ты вернешься к своим. Все пойдет по-прежнему.

Не считая того, что по-прежнему теперь уже ничего не пойдет, подумал Ремус.

- Леса снова чисты, от Севера до Юга. Можешь уйти в любое время. Хотя лучше тебе остаться в хижине до трансформации, - голос Снейпа снова звучал отрывисто, профессионально, и только легкое презрение слышалось в нем. - Твой отчет я сделаю сам. На радость Министру.

Все еще не придя в себя от предыдущих слов Снейпа, Ремус попытался поблагодарить его, но к тому времени тот уже шагнул к разбитому пню, коснулся его и исчез. Поляна снова опустела. Солнечный свет пробивался сквозь листву словно дымка, бледно-золотистая и светящаяся, оставляя на губах привкус рассвета. «Роса. Свежесть. Влажность».

Мягко шелестел ветер, когда Ремус возвращался в хижину. Но он слышал сейчас только тихий, отчаянный голос.

«Я ненавижу тебя», звучал шепот Малфоя в его ушах.

Открывая дверь и почувствовав дрожь охранных заклинаний, Ремус ответил:

- Я тоже.

Конец

_______________________________

Примечания автора:

* Керосинка, или Волшебная лампа состоит из стеклянной трубки, надетой на бутон вечноцветущей Керосины. Это дерево испускает золотисто-оранжевый свет. Бутон нужно менять приблизительно каждые шесть месяцев, поскольку он стареет и перестает светить. Керосиновое дерево (Керосина) является моим собственным изобретением, так что не ищите его в каноне. Кроме того, я свободно обошлась с биологией оборотней . Это пришлось сделать *пожимает плечами*. Некоторые заклинания, как, например, Aboleo (по латыни уничтожить, упразднить или стереть), Conservo ( сохранить ), Excorio (брить) и заклинание Tempus (буквально сообщать время ) - мои собственные. Поставьте в известность, если я неправильно использовала латынь!

Еще вас могут удивить Северная и Южная заставы. Я рассуждала, что война между Упивающимися и Орденом должна, подобно любой другой войне, проходить на разных фронтах. Ремус только что прибыл с Северной заставы, а Малфой пришел с Южной. Они оба встретились в середине, в хижине Ордена Феникса. Очевидно, эта хижина служит бойцам Ордена местом сбора.