"Интересно, что бы сказал Снейп, если бы узнал, что зелья отменяют из-за квиддичного матча?" - думал Малькольм, рассеянно ковыряясь в тарелке с овсянкой. Господи, сегодня с утра еще и Трансфигурация! Что человек, интересно, в состоянии воспринять, если он весь на взводе в ожидании матча?

Стыд-то какой! Вот Драко сидит, спокойный и хладнокровный… А ты трясешься, как второкурсник перед первой игрой.

- Надеешься обыграть Гарри Поттера, Бэддок? - Шеймус Финниган нахально оседлал скамью рядом с Малькольмом.

- Да, - сдержанно ответил Малькольм.

- А ты знаешь, что это дурная примета? - нежным голосом осведомился Шеймус, потянувшись к мальчику. - Седрик Диггори тоже обыграл Гарри…

- Это слизеринский стол, Финниган, - надменно проговорил Драко. - Что, благородные гриффиндорцы уже не хотят сидеть с тобой за одним столом?

- Что за намеки, Малфой? - мгновенно окрысился Шеймус.

- Да какие тут намеки… - взгляд Драко лениво и бесстыдно блуждал по телу Шеймуса. - Ты бы шел к этим… - он кивнул в сторону преподавательского стола, где сидела шумная компания драконозаводчиков. - Ты там нарасхват…

- Зато за тебя особенно не рвут глотки, как я заметил, Малфой, - сощурился Шеймус. - Может, ты с дефектом?

- Лучше быть с дефектом, чем продуктом многоразового использования, - парировал Драко. - Впрочем, - он снова лениво улыбнулся, - каждый зарабатывает своими умениями…

- В таком случае жду не дождусь, когда увижу стриптиз с твоим участием, - Шеймус поднялся на ноги. - Ведь ты такой великолепный танцор…

И удалился своей блядской походкой.

Малькольм перевел взгляд на Драко.

- Прости, я…

- Он хотел поругаться со мной, - отмахнулся Драко. - Не обращай внимания, солнышко.

Малькольм растаял мгновенно. Нежное прозвище он заработал в прошлое воскресенье, во время их прогулки в Хогсмид. Самой лучшей прогулки за всю жизнь Малькольма.

Хогсмид всегда был событием, но Хогсмид с Драко… С утра Малькольм был занят тем, что придирчиво отбирал мантию по случаю - не мог же он появится перед всегда безупречным Малфоем Бог знает в чем. Он собирался так долго и тщательно, что едва не опоздал - Драко назначил ему встречу в холле, в одиннадцать часов утра.

Когда Малькольм, на ходу застегиваясь, вылетел в холл, Драко уже ждал его там, и хотя Малькольм опаздывал, но, увидев Малфоя, он замер в дверях, не осмеливаясь подойти. В голове мелькнула паническая мысль, что Драко забыл о нем и назначил встречу кому-то еще, или что он, Малькольм, неправильно его понял, или перепутал день и время, потому что все это не могло быть для него. На Драко была темно-серая мантия, распахнутая, так что видны были черные брюки и джемпер под цвет глаз, волосы, не залитые на этот раз гелем, рассыпались, и длинная челка прикрывала половину лица. Он чуть хмурился и нетерпеливо постукивал ногой по полу. Набрав воздуху в легкие, Малькольм шагнул к нему.

- Прости, я опоздал…

- Я это переживу, - усмехнулся Драко и, взяв Малькольма за руку, вышел с ним во двор.

Осень подарила еще один сияющий день - наверное, специально для Малькольма. Где-то далеко, в северном углу горизонта, копились мрачные свинцовые тучи, предвещающие длительную непогоду, но пока солнце весело светило Малькольму в глаза, и порывы легкого ветерка играли прядями волос Драко.

Они бродили по Хогсмиду, и Малькольму казалось, что он до сих пор никогда не был здесь. Он не мог припомнить, чтобы это место было настолько чудесным. Они объелись сладостями в "Рахатлукулле", вдоволь развлеклись в хохмагазине Уизли - и Малькольму даже странно было видеть сдержанного и всегда такого серьезного Малфоя развлекающимся, как будто он был обычным мальчишкой. Из-за меня, пело что-то маленькое и гордое в груди Малькольма, из-за меня…

Потом Малькольму удалось затащить Драко в "Последний взмах моды", хотя тот и морщил презрительно нос на "магазин готового платья". Впрочем, быстро сдавшись, Малфой даже купил Малькольму шарф. Сначала долго выбирал - рассматривал принесенные молоденькой продавщицей кашемировые и ангоровые шарфы, шелковые шейные платки, наматывал их Малькольму на шею, отходил, смотрел, подходил, снимал, брал другой, и, казалось, даже не замечал, как от его легких прикосновений к шее, щекам, груди лицо Малькольма заливается яркой краской, а дыхание становится частым, как будто он лежит в горячке.

Наконец, был выбран белый кашемировый шарф, в котором, по словам Драко, Малькольм выглядел "особенно невинным". Еще Драко купил цветной шелковый платок, и они покинули магазин.

К тому времени тучи уже завладели небом, и ученики поспешно возвращались в школу, чтобы успеть до дождя.

- А кому платок? - улыбаясь слегка смущенно, спросил Малькольм.

- Нам с тобой, - ответил Драко.

- Нам с тобой? - удивился Малькольм. - Это как?

- Увидишь, - ответил Драко и подарил Малькольму легкую соблазнительную улыбку.

Все-таки они не успели до грозы. Небо расколола молния, громыхнул гром, дождь хлынул внезапно и словно смыл учеников с дороги. Драко обхватил Малькольма за талию, и они помчались под слепящими струями дождя, перепрыгивая через лужи только затем, чтобы угодить в следующую, и, наконец, вломились в почти слетевшую с петель дверь Шумного Шалмана.

Малькольм, задыхаясь от быстрого бега и безудержного хохота, привалился к стене, Драко - к другой, глядя на мальчика из-под челки странно поблескивающими глазами.

А потом он вдруг в два шага пересек разделяющее их пространство и, ухватившись за концы белого шарфа, притянул Малькольма к себе.

Они целовались… Боже, как они целовались!.. Язык Драко блуждал во рту Малькольма, скользил по губам, что-то вытворял с его языком, горьковатый вкус и запах кружили мальчику голову. Потом Драко опустил руки, сжимающие талию Малькольма, ниже, властно прижимая его бедра к своим, колено утвердилось между ног четверокурсника - если бы не все это, Малькольм не смог бы устоять на ногах. Драко оторвался от его губ, внимательно и почти бесстрастно изучая лицо младшего мальчика, а потом наклонил голову и захватил губами бешено бьющуюся жилку на шее Малькольма. Колено двинулось вперед-назад, и Малькольм, запрокинув голову, забился в оргазме и бессильно обмяк в объятиях Драко.

Руки на его бедрах разжались и легли на плечи. Драко, развернувшись сам и развернув Малькольма, привалился к стене, все так же поглядывая на мальчика из-под мокрой челки. Руки легко и как-то даже ненавязчиво надавили на плечи, и Малькольм медленно, как будто совершая священнодействие, опустился на колени перед своей белокурой мечтой…

С тех пор Драко несколько раз ловил его в хогвартских коридорах между уроками, затягивая в сумасшедше-сладкие поцелуи, но ничего, похожего на вспышку страсти в Шумном Шалмане, больше не происходило. Однако сегодня…

"Если ты обгонишь Поттера в пятницу, мы вдвоем отпразднуем твою победу…"

Так сказал ему Драко. И это сулило очень многое.



Гермиона на матч не пошла. В конце концов, квиддич ей никогда не нравился, да и следить за тем, как играет Гарри, без Рона ей казалось неестественным. Раны почти затянулись. Но некоторые вещи были слишком тесно связаны с ее другом, с ее первым парнем, и она не могла относиться к ним спокойно. Конечно, они никогда не были безумно влюблены друг в друга, просто как-то так случилось, что двое оказались рядом.

Гарри и Рон… Молва пророчила в пару Гермионе - Гарри. Но они оба разрушили стереотипы и надежды: она предпочла Королю Артуру Сэра Ланселота, а Мальчик-Который-Выжил оказался Мальчиком-Который-Любит-Других-Мальчиков.

Интересно, а кем они с Гарри будут друг другу теперь? За прошедшие полтора месяца они едва ли разговаривали. То есть, они разговаривали, конечно - об уроках, в основном, и еще Гермиона немного помогала Гарри с подготовкой лекций. Но они не разговаривали так, как при Роне. Гермиона знала, что Гарри с ней скучно. С ней и Роном было не скучно, а вот с ней одной… Она поняла это не сейчас - она поняла это еще на четвертом курсе, во время Тремудрого Турнира, когда Гарри поссорился с Роном.

И, конечно, они оба были заняты. Гермиона, как всегда, взвалила на себя слишком много, присоединив к дипломному проекту по Арифмантике анимагический проект по Трансфигурации, а Гарри не находил ни секунды свободной между преподаванием, уроками, квиддичем, Миной…

И еще у Гермионы появилась Сольвейг.



После случая с мандрагорами они почти не общались; это, с одной стороны, огорчало Гермиону, потому что Сольвейг была интересной собеседницей, а с другой стороны, у нее была возможность подумать о том, что с ней происходит.

О Сольвейг говорили, что она лесбиянка, но Гермиона была уверена, что человек в семнадцать лет не может быть твердо убежден в своей сексуальной ориентации. Кроме того, ей казалось, что вряд ли она может быть предметом вожделения другой девушки. Как-то это все-таки странно, прежде всего хотя бы потому, что Гермионе представительницы ее пола вообще, как правило, не нравились. Знакомых девчонок интересовали шмотки, сплетни и парни, и Гермиона попросту не знала, о чем с ними говорить. Единственной своей подругой она считала Джинни Уизли, но младшая девочка всегда немного робела перед ней, и общение не получалось нормальным. Да и поговорить им было особенно не о чем. Как ни странно, единственной девочкой, с которой Гермиона общалась по-настоящему, за все семнадцать лет своей жизни, была именно Сольвейг.

Сольвейг не походила на лесбиянку. По крайней мере, на гермионино представление об этой части человечества. И Гермиона не знала, ведет ли себя Сольвейг так, как будто гриффиндорка ей нравится в "том" смысле. Да и кто знает, как и когда введет себя Сольвейг Паркер? У нее тоже нет друзей, так что спросить некого, понаблюдать не за кем… Вроде бы она была влюблена в Драко - во всяком случае, сама она отпускала какие-то такие намеки… Но она не вела себя с ним как влюбленная девушка. Она вообще в большинстве случаев вела себя не так, как надо. Например, когда Гермиона вернулась в разрушенную теплицу вместе с профессором Спраут, Сольвейг разгуливала по дорожкам между уцелевшими растениями, внимательно их рассматривая. Гермиона спросила, что она ищет. Сольвейг, слегка удивившись, ответила, что ничего, что она просто смотрит. Гуляет. Словно в двух шагах от нее не было изуродованных мандрагор. Гермиона сказала ей что-то в этом роде, а Сольвейг равнодушно передернула плечами.

- А что делать? - спросила она. - Все равно им уже ничем не поможешь…

Что-то в ней было, отчего хотелось к ней приглядеться, понять, что там внутри спрятано. Но в тот момент, когда Сольвейг, касаясь рукой ладони Гермиона, склонилась к ее губам, в голове у первой умницы Гриффиндора не осталось ни единой мысли о загадках, и, собственно, вообще ни единой мысли, кроме: "Поцелует или нет?.."

Легкая краска набежала на щеки Гермионы, и она, решительно выкинув Сольвейг из головы, уткнулась в книжку "Анимагия - что определяет выбор?" Она научилась читать на ходу - этим летом мама посетовала на бледный вид дочки и написала письмо профессору МакГонагалл с просьбой почаще выгонять Гермиону на улицу. Декан, чрезвычайно серьезно относящаяся к здоровью учеников, особенно если речь шла о лучших из них, стала едва ли не силком выпихивать Гермиону гулять. Сначала девушка пыталась отделаться сидением на скамейке с книжкой в руках, но профессор МакГонагалл быстро это пресекла, заявив, что прогулка - это ходьба, а от сидения все равно пользы не будет. Гермиона не переносила бессмысленной ходьбы, потому приноровилась на ходу решать в уме арифмантические задачи, а когда последних не было - читать.

"Одна из теорий гласит, что подсознательный выбор зверя определятся древними инстинктами, берущими свое начало в монстромагии. Для непосвященных объясним, что монстромагия - древний предшественник анимагии, умение мага превращаться в волшебное создание - дракона, единорога, василиска, мантикору, сирену и так далее. Древние легенды гласили, что монстромагия является не просто способностью трансформировать человеческое тело в иное, но своего рода существованием одной души в двух телах. Так, считается, что для монстромагии необходимо два составляющих - человек и волшебное животное, которые заключают своего рода договор, сливающий два существа в одно. Особо стоит отметить монстромагов-драконов - легенды гласят, что, поскольку драконья жизнь намного длиннее человеческой, и человек, делящий тело с драконом, умирает раньше, дракон находит себе новую "половинку". Вне всякого сомнения, эти рассказы берут свое начало в древних легендах о "людях-птицах" и вряд ли могут являться серьезной научной гипотезой.

Однако сам факт существования в прошлом монстромагов не вызывает сомнений. Возможно, верна также теория о необходимости наличия двух живых существ - человека и чудовища. Кроме того, оба существа должны быть достаточно молоды - человек может стать монстромагом в детстве или ранней юности, волшебное же животное должно быть еще детенышем. Например, там, где хроники фиксировали появление людей-василисков, историки всегда находили скорлупу от куриных яиц, неподверженных тлению - что доказывает тот факт, что эти яйца использовались в колдовских целях, и окаменевшие тела жаб.

Сейчас зарегистрированных монстромагов в волшебном мире не существует…"

Гермиона вздрогнула, услышав какой-то странный звук. Более всего он походил на вздох - но этот вздох могло издать только о-о-очень большое существо. Пахнуло паленой травой и раскаленным железом. Вскинув голову, Гермиона увидела практически рядом с собой огромного медно-красного дракона, который пристально смотрел на нее. Их разделял только тоненький ручеек, впадавший в озеро.

"Надо было пойти на игру…" - машинально подумала Гермиона, сделав шаг назад. Дракон поднял голову и втянул воздух.

Коньюнктивитус… Гермиона нашарила в кармане робы палочку; в этот же момент дракон приподнялся на передних лапах.

- Мисс Грейнджер…

Гермиона оглянулась, что было довольно глупо - не оставляло сомнений, кому принадлежит этот огромный, хрипящий, нечеловеческий голос.

- Мисс Грейнджер, - повторил голос, и Гермиона готовы была поклясться, что в нем звучит насмешка. - Чего вы боитесь?

- Вы… ты… - Гермиона хотела отступить на шаг, но взгляд льдисто-синих огромных глаз приковал ее к месту. - Вы умеете говорить?..

- Вы догадливы, мисс Грейнджер.

Драконам нельзя смотреть в глаза, запоздало вспомнила Гермиона. "Интересно, он не ест меня, потому что хочет поиграть, как кошка с мышкой?"

- Вы боитесь, что я вас съем, мисс Грейнджер?

Гермиона кивнула - голос ей неожиданно отказал.

- Человечина - это невкусно, - поучительно произнес дракон. - Люди питаются неизвестно чем, к тому же слишком жилисты… Кроме того, есть собеседников - дурной тон.

- Вы - монстромаг? - пискнула Гермиона. Что-то вроде рыка вырвалось из чудовищной груди.

- Я - дракон, - громыхнул голос.

- А как вас зовут? - осмелела Гермиона. Если этому привереде не нравится человечина, значит, есть надежда, что она уйдет отсюда живой. В ответ что-то прогрохотало, а потом дракон произнес:

- Не думаю, что ты сможешь это выговорить.

- О… - опешила Гермиона. - Это было ваше имя?

Вместо ответа дракон наклонил голову, и его шея практически распласталась по земле.

- Залезай, - рявкнул он.

- Что? - Гермиона сделала шаг назад, но два голубоватых клинка вновь поймали ее в опасный плен драконьего взгляда.

- Залезай, - повторил монстр. Гермиона, как под гипнозом, шагнула вперед и положила руку на горячую шею. Чешуя оказалось неожиданно приятной на ощупь, но садится на спину опасному чудовищу не хотелось. Как и сердить его, впрочем.

Обреченно вздохнув, Гермиона перекинула ногу через мощную шею. Дракон приподнял голову, и Гермиона съехала по чешуе вниз, до первого зубца из роскошного гребня, что высился на драконьей спине.

С тихим шорохом распахнулись блестящие крылья. Поднялись и вновь опустились, и одновременно с этим Гермиона ощутила легкий толчок. Бросив случайный взгляд вниз, она охнула и откинулась на гребень - мягко и незаметно они взлетели выше деревьев Запретного леса.

- Не бойся, - прорычал голос, перекрыв засвистевший в ушах ветер. - Я тебя не уроню.



Дракон взлетел выше деревьев Запретного леса, и Драко проводил его глазами, ощутив острую, почти невыносимую тоску. Он не мог бы сказать, чем она была вызвана. Глухая тоска не оставляла его ни на мгновение с тех пор, как Гарри ушел провожать Мину там, в безымянном австрийском городке, в жаркой Каринтии, в потерянное лето, такое же пустое и бесполезное, как пять предшествующих лет, когда он упорно и бессмысленно ненавидел Гарри Поттера. Но эта была особой - она вспыхивала в его сердце всегда, когда ему доводилось видеть чужое счастье. Это была тоска по его собственному счастью.

Совсем недалеко от него, у входа в гриффиндорскую раздевалку, стоял Поттер и пытался застегнуть нарукавник. Дежа вю, подумал Драко. Из раздевалки вышел Финниган и, не взглянув на своего капитана, прошел на поле. Хотел бы я знать, что за муха тебя укусила, подумал Малфой. Помочь, что ли… Он сделал шаг вперед. Ведь так и будет возиться…

Он бы мог поклясться, что Вельгельмина выросла из-под земли; бормоча что-то про вечных детей, она принялась застегивать злополучный нарукавник, а Гарри улыбался и что-то говорил ей…

Не умеешь же, не умеешь… Ты хоть знаешь, чего стоит его улыбка?.. И я ревновал к Финнигану, дурак, дурак, лучше бы Финниган, лучше бы… Гарри, чертов Поттер, ну почему ты так жесток ко мне?!

Прозвучал свисток, игроки взмыли в небо. Мелькнул короткой золотой молнией снитч, и Драко привычно проводил его взглядом. Со злобным свистом в воздух взлетели бладжеры. Наконец мадам Хуч подбросила кваффл, и игра началась.

Красно-желтые и серебристо-зеленые молнии метались по полю; Ловцы, как акулы, медленно кружили чуть выше, следя одновременно за игрой, за воздухом и друг за другом; что-то вопил Дин Томас; ревели, рассекая воздух, бладжеры. Эверетт, Отбивала Гриффиндора, направил черный мяч в сторону Драко, когда Финниган, приняв пас от Белл, бросился на штурм колец. Драко с балетной грацией ушел от удара и поймал кваффл. Разочарованный вой трех четвертей болельщиков был ему наградой. Он вернул мяч в игру, и откуда-то сверху прозвучало;

- Отличный дебют, Малфой.

Над ним парил ухмыляющийся Поттер. Драко скривил рот.

- Я знаю, что ты без ума от меня, Поттер, но все рекомендую тебе вернуться в игру, а то как бы не пришлось поздравлять с удачным дебютом Малькольма.

Гарри хмыкнул и умчался прочь.

Прошло десять минут. Снитч появился над самой головой Драко, дразня близостью и недоступностью бывшего ловца, но исчез прежде, чем Гарри и Малькольм подлетели к нему. Малькольм следовал за Поттером, и Драко нахмурился - если Бэддок намерен не искать снитч, а гоняться за Поттером, он рискует попасть в ловушку. Он уже собрался попросить тайм-аут, чтобы вправить мальчишке мозги, но тут кое-что произошло.

Поттер вдруг резко взял с места - вперед и вверх, и Малькольм рванулся за ним. Драко даже застонал от досады - он видел, что никакого снитча нет.

Поттер вошел в пике. Малькольм собрался было повторить фигуру, но вдруг выровнял метлу - с некоторым трудом, нужно отметить, - и помчался почти вертикально вниз. Народ дружно охнул, Драко нахмурился, а Дин Томас вдруг заорал так, что люди на ближних трибунах пригнулись:

- Ловец Слизерина увидел снитч!

Маленький золотой шарик порхал у самой травы. Лицо Поттера отразило такое отчаяние, что Драко даже стало его жаль; выйдя из пике и чудом не свернув шею, он камнем полетел вниз.

Он почти падал; быстрая метла и собственный вес стремительно несли его к земле, но Малькольм был впереди. Он несся, почти распластавшись на метле, ветер рвал его волосы, и он не думал снижать скорость. Болельщики дружно ахнули, а особо впечатлительные девицы завизжали - на полном ходу Малькольм схватил снитч; рукоятка метлы зацепила землю, и слизеринец рухнул в траву, прокатился несколько метров и замер.

Драко, резко приземлившись и едва не свалившись сам, помчался к своему ловцу. Мальчик медленно пытался подняться на ноги. Приходилось опираться на одну руку, и у него ничего не получалось, но он по-прежнему сжимал трепыхающийся снитч. Слизеринские болельщики надрывались так, что даже дружный разочарованный вой Гриффиндора, Рейвенкло и Хаффлпаффа не мог их заглушить.

- Малькольм Бэддок поймал снитч, - разочарованно простонал Дин Томас.

- Мэл, солнышко… - Драко подхватил Малькольма подмышки, поставил на ноги и сжал в объятиях. - Ты поймал снитч!..

- Я хотел тебя порадовать, - пробормотал Малькольм. - Прости… я так жутко выгляжу… - и он попытался отвернуться.

Улыбаясь, как безумный, Драко вытирал кровь, бегущую из носа Малькольма и как-то не совсем кстати ему подумалось, что если бы он собрался влюбиться в Малькольма, то сейчас был бы самый подходящий случай.

В двух шагах от них Гарри выслушивал утешения от своих друзей. Дин Томас, примчавшийся специально чтобы уверить Гарри, что тот ни в чем не виноват, многословно объяснял Мине, что Гарри, на самом деле, всегда ловит снитч, просто сегодня день неудачный, погода нелетная, и вообще, играть в квиддич в пятницу - плохая примета, а новичкам везет. Мина, посмеиваясь, обняла Гарри и погладила его по голове. А Гарри смотрел на белокурого юношу, который, улыбаясь своей самой редкой и самой красивой - солнечной - улыбкой, обнимал за плечи Бэддока, вместе с ним принимая восторги команды и поздравления болельщиков. Внезапно Гарри дернулся из крепких рук Мины и окликнул его:

- Малфой!

Слизеринец повернулся, и его улыбка, как луч прожектора, неожиданно осветила и гриффиндорцев.

- Что?

- Поздравляю.

Драко нетерпеливо встряхнул растрепанной головой.

- Не меня. Его, - и вытолкнул вперед Малькольма.

- Поздравляю, Бэддок, - произнес Гарри.

- Спасибо, - Малькольм застенчиво улыбнулся. И Гарри вновь позвал:

- Малфой…

- Что? - отозвался сияющий блондин.

- Не хочешь отпраздновать вашу победу? - спросил Гарри. И уточнил: - Вместе…

Стало тихо, и напряжение вдруг повисло такое, что его можно было трогать руками. Улыбка сошла с губ Драко; потом эти губы приоткрылись, и чуть наклонилась голова, словно Драко хотел заглянуть в лицо Гарри с другого ракурса.

- Драко… - легкая вопросительная интонация прозвучала в голосе Гарри. В ответ бледные губы сомкнулись в тонкую полоску, и лицо Малфоя стало таким злым, что Гарри отшатнулся.

- Поттер, - голос Драко напоминал наждачную бумагу, - я сегодня занят, - он властно обнял Малькольма за плечи. - Обратись ко мне на днях, может, я найду для тебя минутку в своем расписании.

- Гарри, - осторожно произнесла Мина. Гарри не отозвался - он смотрел вслед уходящей слизеринской команде, и что-то, что могло быть только отчаянием, отражалось у него на лице. - Гарри! - настойчиво повторила девушка.

- Оставь меня, пожалуйста! - выкрикнул вдруг Гарри, обвел бешеным взглядом толпу и громко крикнул: - Оставьте меня все!

Хогвартс, 10 октября 1997 года, вечер

- Тебе холодно?

- Нет…

- А почему ты дрожишь?

- Я не дрожу.

- Ты дрожишь. Тебе страшно?

- Нет…

- Тебе страшно… Хочешь передумать?

- Драко… я…

- Это страшно?

- Нет…

- Это больно?

- О… нет…

- А теперь?

- О… Драко… пожалуйста…

- Иди сюда…

- Оооо…

- Позволь мне… вот так… ложись… тише, котенок, тише…

- О… Драко, Боже… Драко!..

- Тише, радость моя… шшш…

- О… не издевайся надо мной!..

- Вот видишь… связная фраза… Ты слишком нетерпелив, сладкий…

- А-а-аххх!.. О, еще!..

- Так?

- Та-а-ак…

- Малькольм… мальчик… сладкий… маленький… котеночек… нежный…

- Драко… Господи… сильнее… еще…

- Мой…

- Драко…

- Котенок…

- Посмотри на меня…

- Только мой…

- Посмотри…

- Любимый…

- Дра-а-ако-о-о…

- О… Бо-же… мой!..

***

Склоненная к маленькому дракончику белокурая голова не повернулась, когда Гарри вошел и остановился в дверях.

- Ты же велел оставить тебя в покое… - произнес ледяной голос, от которого стыли вены.

- Прости меня… - прозвучало в ответ. Она обернулась, и Гарри увидел всплеск слез в светлых глазах.

- Что я тебе сделала? Ты мне мстишь за что-то, что тебе сделал Драко? А я тут при чем? Объясни мне, ради Бога, что происходит!

- Я люблю тебя, - Гарри шагнул вперед, обхватил руками тонкую талию, зарылся носом в белые волосы, пахнущие солнцем. - Вот что происходит. Но до тебя я любил другого человека. Я им отравлен. Когда я вижу его, мне кажется, что все иное - ложь, и только он - истина. Но я люблю тебя… Прости…

- Я никогда не стану делить тебя ни с кем! - яростно произнесла Мина.

- Это закончится, - прошептал Гарри в теплые пряди. - Это закончится… Я люблю тебя… Я хочу любить тебя… Он мне не нужен… Он пройден…



Сладкий мальчик, разметавшись, мирно спал в его префектской кровати, а Драко курил третью сигарету, сидя на подоконнике крошечного окна спальни. Оно было вровень с землей; и потому Драко вспоминал "тайную комнату". Наверное, если сильно постараться, можно даже представить, что это Гарри сейчас спит в его кровати.

Входя в дрожащее, жаркое, податливое тело Малькольма, он закрывал глаза, чтобы хотя бы вообразить себе, что это Гарри, и каких усилий ему стоило не прокричать во всю глотку его имя… Наверное, нельзя так поступать с мальчишкой, но, с другой стороны, он же получил свою порцию удовольствия…

- Он любит тебя…

Драко вздрогнул, обернулся - и выругался сквозь зубы.

- Я надеялся, что это был ночной кошмар.

Рон Уизли ухмыльнулся.

- Всю жизнь мечтал, что ты это скажешь.

Их последняя встреча не была самым приятным воспоминанием из жизни Малфоя…

***

- Это мое кольцо.

В первый раз в своей жизни, столкнувшись с Рональдом Уизли, Драко Малфой потерял дар речи. Впрочем, из-за чертового Поттера в жизни Драко в последнее время много чего происходило в первый раз.

Когда, наконец способность говорить вернулась к Драко, он спросил совсем не то, что нужно было спросить:

- В каком смысле - твое кольцо?

- В прямом, - отозвался Уизли. - Ну, впрочем, теперь вряд ли мое - покойники не имеют права на личное имущество. Это мое кольцо, я купил его в прошлом году, чтобы подарить Гарри.

- Гарри? - Драко посмотрел на кольцо. Что ж, справедливости ради стоило признать, что у Уизли был некоторый вкус. Кольцо подошло бы Гарри идеально. - Гарри Поттеру?

- Прости, я не знал, что у тебя так много знакомых по имени Гарри, - кротко улыбнулся Рон.

- Смерть положительно повлияла на твое чувство юмора, - огрызнулся Драко.

- Я буду расценивать это как комплимент, - усмехнулся Рон.

- На черта ты купил кольцо для Гарри? - Драко посмотрел на Уизли в упор. Хмм… Рон выглядел как-то иначе, не так, как хогвартские привидения. Он не был прозрачным и бесцветным. Нет, его трудно было назвать плотным - он не выглядел как живой человек, хотя его одежда - форменная хогвартская роба, гриффиндорский галстук и значок, - были цветными. Но он казался несколько эфемерным.

- Я хотел сделать ему предложение, - в голосе призрака прозвучала легкая грусть.

- Какое предложение? - тупо спросил Драко. Определенно, беседа с душами умерших не была его коньком - он начал слегка тормозить. Рон рассыпался в негромком смешке, и Драко подумал, что он и представления не имел, что привидения умеют смеяться, но если умеют, то этот смех - как раз то самое и есть.

- Руки и сердца, Малфой. Я тогда думал, что раз вы все равно поссорились, возможно, у меня есть шанс…

- Ты был влюблен в Гарри?!

- Малфой, незачем так орать - я услышу тебя, даже если ты будешь просто думать.

- Как ты мог быть влюблен в Гарри?! - прошипел Малфой, понизив голос. - Ты же был его лучшим другом!

- Послушай, ты говоришь это так, как будто я, будучи лучшим другом Гарри, отдал его на съедение соплохвостам, - заметил Рон. - Мне казалось, ты должен понимать, почему можно влюбиться в Гарри.

- Я никогда не был ему другом! - отрезал Малфой.

- Тогда мне было еще проще, тебе не кажется?

- Черт побери! - Драко сел на кровать. Рон присел рядом. Малфой поднял голову от сложенных на коленях рук и с интересом посмотрел на привидение.

- Как ты это делаешь?

- Что?

- Ну… касаешься материальных предметов? Призраки этого не умеют.

- Это чтоб тебе было проще, - ответил Рон. - Я, понимаешь ли, не совсем призрак. Я - дух-посланник, у меня есть задание.

- Какое? - спросил Драко.

- Не знаю в точности, но, думаю, это со временем откроется.

- Ты хочешь вернуть кольцо? - Драко протянул руку с украшением.

- Не думаю, - задумчиво отозвался Рон. - Да и зачем мне…

- Может, нужно отдать его Гарри и передать ему, как ты его любил, и все такое?

У Рона был такой вид, будто он что-то напряженно обдумывает. Потом он сказал:

- Нет, не это. Да и я вовсе не хочу, чтобы Гарри про это знал.

- Почему? - удивился Драко.

- Потому что я был его лучшим другом и, слава Богу, не успел этого испортить. И не хочу портить, - терпеливо отозвался Рон. И усмехнулся. - Кстати, давно ты стал таким добрым и любезным?

- Я просто хочу, чтобы ты от меня отвязался, - буркнул Драко. - Как твое кольцо попало к Снейпу? Ты что, перепутал адрес?

- Он нашел его на том месте, где меня убили, - спокойно ответил Рон.

- Кто это сделал? - вдруг спросил Драко.

- А ты не догадался? - удивился призрак. - Питер Петтигрю. Червехвост. Струпик, моя крыса.

И он растаял в воздухе прежде, чем Драко успел что-либо сказать по этому поводу.

***

И вот теперь Рон Уизли снова стоял перед ним. Точнее, не то чтобы стоял - он скорее висел в воздухе невысоко над полом, все с тем же благостным выражением на светящейся физиономии.

- Почему бы тебе не начать доставать своих друзей, а, Уизли?

- Я не хочу их расстраивать, - ответил тот.

- А меня, значит, можно?

- Ты никогда не был моим другом. Представь, что с ними станется, если я вдруг перед ними появлюсь.

Он присел на подоконник рядом с Драко. Слизеринцу показалось, что призрак с их прошлой встречи стал еще плотнее.

- Да, - ответил Рон на незаданный вопрос. - Так оно и есть. Опять же, для твоего удобства.

Драко тут же захотелось прикоснуться к Рону, чтобы узнать, насколько он плотен на самом деле. С другой стороны, вряд ли это уместно по отношению к своему недругу…

- Ты можешь, - сказал Рон. - Но сейчас я бесплотен. Возможно, если мы еще пообщаемся, твое воображение обеспечит мне и плоть.

- Ты не являешься предметом моих ночных фантазий, Уизли, - выплюнул уязвленный Драко. - И прекрати читать мои мысли!

- Я не могу, - смиренно отозвался Рон. - Я делаю это не нарочно, просто это для меня все равно, что для тебя слышать или видеть. И, кстати, ты мне однажды приснился в эротическом сне.

- Что?!. - поперхнулся Драко. На кровати завозился Малькольм. Рон улыбнулся уголком рта.

- Я же сказал, не нужно кричать. Я серьезно. Я бы мог рассказать тебе этот сон, но, думаю, будет интересней, если я его тебе покажу.

- Ты это можешь? - удивился Драко.

- Ну да. Я же дух, тень. Мысли и сны - это все рядом. Но мне сначала нужно с тобой пообщаться подольше. Я не очень хорошо тебя знаю, Малфой, на самом деле.

- Отлично! - фыркнул Драко. - Не думаю, что ты что-то упустил!

- А я как раз так и думаю, - возразил Рон.

- Ты что-то добренький, Уизли.

- Ничего не поделаешь, - улыбнулся Рон. - Я же умер.

- Что, все умершие внезапно добреют?

- Или наоборот. Это зависит от души.

Драко покачал головой и вытянул еще одну сигарету из пачки.

- Так, значит, это правда - про ад, рай и прочую фигню?

- Да, - ответил Рон.

- А разве ты можешь все это рассказывать живым?

- Да, могу. Если я что-то не могу сказать, у меня это просто не получится.

- А как Он выглядит? - Драко указал сигаретой на потолок. Рон ненадолго задумался.

- Мне кажется, он похож на Дамблдора, - и, заметив, как вытянулось лицо Драко, призрак добавил: - Но, думаю, это субъективное восприятие.

- Господи! - с отвращением произнес Драко и тут же сделал такое движение, будто собирался заткнуть себе рот. В ярко-голубых глазах Рона заплясали смешинки.

- Драко…

Полусонный зов с кровати заставил Драко оглянуться. Малькольм приподнялся на локте, обводя комнату затуманенными глазами. Выглядел он до невозможности хорошеньким, таким, что Драко сглотнул.

- Драко, с кем ты разговариваешь?

- Сам с собой, - ответил Драко. - Спи, котенок.

- Иди ко мне, - пробормотал Малькольм, снова опускаясь на подушки. - Мне без тебя грустно…

- Я сейчас, - отозвался Драко. - Спи.

- Нет… я тебя подожду… - раздался в ответ сонный шепот, а потом до Драко донеслось тихое размеренное дыхание.

- Он тебя любит, - повторил Рон.

- Я тут ни при чем, - огрызнулся Драко.

- При чем, - возразил Рон. - Послушай, Малфой, ты же знаешь, кого ты на самом деле любишь. Ты принесешь этому ребенку только горе. Прогони его, пока он к тебе не привязался окончательно.

- Вот что, мать Тереза, - яростно проговорил Драко, повернувшись к Рону. - Моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения, если только тебя не послали сюда работать моим Ангелом-Хранителем. А если же это так, то,пожалуйста, будь добр, вернись к своему Господу и передай ему, что я отказываюсь от такой заботы, и вообще, мне уже зарезервировали место в аду как гомосексуалисту, совратителю детей и просто сволочи. Итого три. Доступно?

- Вполне, - ответил Рон. - Я еще вернусь.

И он исчез.

- Пошел ты к черту, - буркнул Драко. - Исчез, осталась одна улыбка…

Он выбросил сигарету, закрыл окно и, скинув халат, забрался под одеяло к Малькольму. Мальчик завозился и прижался к Драко, обняв его за шею.

"Ему же нравится, - подумал Драко. - Он счастлив… Не стану же я разрушать его счастье…"