15.08

Интересно, сколько боли могут причинить друг другу люди? Есть ли предел, за которым все прекращается и уходит в даль? Есть ли определенная степень страданий и можно ли ее измерить?

Я ждал того, что должно было произойти и, все же, это застало меня врасплох.

Вечером, когда только начало смеркаться, отец зашел ко мне и холодно объявил, что мне следует переодеться и спустится вниз. Внутри все скрутилось в тугой комок. Любому ожиданию приходит конец, рано или поздно. Другой вопрос, готовы ли вы к тому, что последует? Я не был готов.

Он стоял на веранде и курил. Не помню, когда я в последний раз видел его с сигаретой. На звук моих шагов он резко обернулся, от чего черный плащ взметнулся за плечами почти по-снейповски. Я постарался удержаться за эту деталь, попытаться рассеять напряжение, но зарождавшийся внезапный смех подозрительно походил на истерику. Люциус взял меня за руку и мы аппарировали.

Я не видел этого места прежде, точно. Большой особняк с высокими и узкими проемами окон, торчащими по углам дурацкими башенками. Я плохо воспринимал происходящее вокруг, словно через завесившую глаза вуаль. Звуки голосов из дальних комнат, чей-то смех… Обрывки случайных фраз, - все походило на дурной сон, на кошмар, от которого невозможно очнутся. Мы миновали несколько таких комнаток, в которых люди, видимо не призванные участвовать в ритуале посвящения, развлекались, как только умели.

Я сосредоточился на последней мысли. Посвящение. Как это будет. Помнится, я некоторое время назад интересовался историей различных сект и орденов, так что имел в общих чертах представление о том, что может меня ожидать. Скорее всего, некое формальное испытание. Возможно, дуэль или что-то в этом роде. А затем, у меня появится такая же метка, как и у него. Нет, не такая же. Отец получил свою добровольно. Это было его решение.

Мы остановились перед входом в большую комнату и я понял, что мы на месте. Я посмотрел назад, на его лицо, но не увидел ничего, кроме белой маски. Он молча подтолкнул меня, и я буквально ввалился в царство приглушенного света, не согревающего, а будто, наоборот, выхолаживающего старый паркет и гобелены на стенах, в царство полного безмолвия.

Их было человек двенадцать. Все в одинаковых белых масках, таких же, как у Люциуса, в черной одежде. Я не мог видеть их глаз, но ощущал направленные на меня взгляды.

Я не знаю, как это получилось, но в голове у меня возникла четкая картинка того, как мне надлежит вести себя и что делать. Подсказка? Я попытался найти Люциуса, но он уже слился с остальными, и моему взбудораженному сознанию было не под силу отыскать его среди стоявших полукругом фигур.

Молчание. Почему оно так поразило меня? Наверное, я подсознательно ожидал присутствия какой-то музыки, песнопений… Хотя бы чего-то. Но, признаться, это действительно производило неизгладимое впечатление: тишина, нарушаемая лишь легким дыханием одинаково безликих фигур, которое только одно и свидетельствовало о их принадлежности к миру живых.

Наконец, одна из этих статуй отделилась от прочей массы и двинулась мне навстречу. Я, повинуясь ее жесту, приклонил колени на импровизированном пьедестале, откуда нас было хорошо видно всем собравшимся.

Он начал размеренно и однообразно говорить похожие на краткие заветы фразы, которые мне нужно было повторять. Своеобразный катехизис. Я хмыкнул про себя. Только что свечку в руки не дали.

Меня удивило отсутствие Лорда. Не скажу, что бы я сильно огорчился по этому поводу, но, все же, это было странно…

Наконец мы закончили, по счастью. У меня уже затекли ноги и спина ныла от неудобной позы. Что дальше. Все же дуэль? И с кем мне предстоит сражаться? Я еще раз оглядел неподвижных мужчин. Кажется, на этот раз, я вычислил Люциуса, когда он своим привычным жестом вскинул голову, сгоняя со лба выбившуюся светлую прядь челки.

-Теперь…

Я услышал этот звук и подумал, что лучше бы тишина по-прежнему сжимала мне уши. Высокий, протяжный плач. Стон обреченной на верную гибель жертвы. Ее выбросили, я даже не успел заметить откуда, впихнули в центр круга. Совершенно безумные глаза, опухшие от слез веки и губы. Совсем еще девочка, лет девятнадцати.

Внезапно я ощутил, что мне в руку вкладывают палочку. Что я должен буду сделать? Убить ее?

В подтверждение моих мыслей мужчина, принимавший меня, кивнул.

-Это твое испытание.

Гвендолин! Я понял. Все понял. Лорд был здесь, я мог почувствовать его присутствие, даже не видя его. Мое испытание…

Я смотрел на нее, не отрывая взгляда, и она отвечала мне таким же, пронзительным и молящим. Я мог прочесть в мерном движении ее приоткрытого рта: пожалуйста! Немой, но такой громкий крик о помощи.

Я уже думал об этом и не раз. Смогу ли я убить человека? Я знал, что смогу. Но, если этот человек встал у меня на пути, если он оскорбил меня или мою семью, если он был бы мне врагом или просто мешал получить желаемое. Но, вот так, ни за что? Убить кого-то из минутной прихоти, причем чужой прихоти?

Гладкое дерево заскользило из моих мгновенно вспотевших пальцев. Секунды стремительно утекали. Я мог слышать, как все громче и громче тикают эти краткие отрезки времени растворяясь в вечности.

-Я не могу, - прошептал я наконец, опуская свое оружие.

-Это не правильный ответ, - раздался голос возникшего из темноты Волдеморта. - Люциус, покажи ему.

Черная фигура уверенно шагнула вперед, доставая из пол мантии свою палочку:

-Круцио!

Хрупкое тело девушки изогнулось дугой от внезапной волны боли, прокатившийся по нервным окончаниям, заставившей ее вопить, задыхаясь беззвучным криком, когда легкие переполнились этой стягивающей злой силой, выдавливая наружу все до последний капли воздуха. Он не отпускал ее долго. Слишком долго, пока Лорд наконец не скомандовал:

-Довольно.

Девушка откинулась назад. Она все еще была жива. И в сознании. Я видел, как мелкой дрожью ходят мышцы под полуизодранной тканью.

-Ну а теперь, что ты будешь делать? - спросил у меня Лорд. - Проявишь ли ты милосердие? Подумай, если ты не убьешь ее, я велю продолжать, пока жизнь не вытечет из этой простачки с ее последним вздохом.

-Я не могу, - повторил я.

Я действительно не мог. Ни за что на свете.

-Твой сын разочаровывает меня, Люциус, - обведенные красным горящим контуром глаза Волдеморта, словно прожигали меня насквозь.

Мне захотелось опустится на пол рядом с этой магглой и дожидаться, когда же последует расправа, уверенный в том, что этого мне не простят.

-Господа, - Лорд оглядел Упивающихся, - этот юноша приложил руку к тому, что бы уничтожить нечто очень важное для меня. Фактически, именно он убил девушку, на чьи таланты я возлагал большие надежды. И, что же теперь? Он отказывается избавить мир от присутствия бесполезной простачки? Возможно, в самом деле, Люциус, ты был прав: в школе, под влиянием Дамблдора, твой сын превратился в магглолюба? Это так, Драко?

Он впервые назвал меня по имени, и от этого мне стало не по себе еще больше, если такое возможно.

-Нет, - удивительно, но я не потерял способности членораздельно произносить слова.

-Неужели?

Никто из свидетелей этой сцены так и не шевельнулся, пока она длилась. Никто не издал ни звука.

-Полагаю, церемонию придется отложить, - подытожил Волдеморт. - Ты приведешь его ко мне, когда он будет действительно готов.

Сердце мое грозило разбиться о грудную клетку. Он отпускает меня? И никакого наказания? В след за тем я услышал слово, предназначавшиеся на этот раз мне:

-Круцио!

Боль разливалась по телу равномерно, словно впрыснутая под кожу инъекция. Кости превращались в жидкое месиво, сосуды - в сухие накаленные нити, перекручивающие жесткой проволокой плоть. Я не удержался на ногах и минуты. Лежа на полу, уткнувшись в истертое годами и сотнями ног дерево, я ждал когда прекратится то, что длилось, как казалось, бесконечно.

В отличии от маглы, я вырубился.

Открыв глаза я долго не мог понять, где же нахожусь, пока, скорее почувствовал привычную атмосферу своей спальни, нежели различил ее очертания в кромешной темноте. Ночь была безлунная и пасмурная. Я восстановил в памяти все недавний события и, борясь с предательской дрожью, поднялся с кровати. Кое-что мучило меня. Мне нужно было поговорить с Люциусом.

Он оказался дома, в своем кабинете. Когда я вошел, отец задумчиво разглядывал полупустой бокал у себя в руке, с чем-то довольно крепким, надо полагать.

-Что тебе понадобилось, Драко?

Я замер в дверях, не зная, как начать, как спросить у него.

-Ну же?

Я решился и выпалил сразу, не дожидаясь, пока эта решимость уйдет:

-Вам доставляет это удовольствие?

Он изумленно поглядел на меня:

-О чем ты?

-Мучить людей?

Что-то пробежало по его лицу, но я не уловил, что именно это было.

-Драко, иди спать. Уже поздно, ты устал.

-Я задал вопрос и хочу получить ответ.

В этот раз, я даже не услышал слова, прежде чем с головой меня накрыло болезненное оцепенение. Это было какое-то другое заклятие, не известное мне.

-Полагаю, такой ответ достаточно красноречив? - поинтересовался он, безжалостно выдергивая меня, выпрямляя мое тело из того полусогнутого состояния, которое помогало вытерпеть пытку.

-Ступай прочь.

Я заперся в ванной. Мне нужно было смыть долой всю эту грязь. Там, среди прочих мелких безделиц, я наткнулся на небольшое острое лезвие и повертел в руках, раздумывая.

В нашей семье практически каждый находил оригинальный способ покинуть эту юдоль скорбей. Малфоев вешали, топили, стреляли, резали, травили, скармливали диким животным, сжигали… Это стандартный набор, не включающий в себя особенных откровений. Случались смерти и поэкзотичней. Единственные два способа, которыми не удалось воспользоваться никому из нашего рода, по словам отца, это смерть от старости и от собственной руки.

Я провел лезвием по коже. Сталь приятно холодила. Мне даже не пришлось надавливать на нее, она и так оставляла за собой багровый вспухший рубец. Я резанул чуть глубже, касаясь синеватых венок на запястье. Тоненький ручеек крови заструился вниз. Медленно, но верно. Я проделал тоже самое со вторым запястьем, а потом убрал лезвие обратно и лег в постель, свернувшись в клубочек.

Меня разбудило то, что кто-то грубо лупил меня по лицу. Я сквозь полусон различил черты отца, склонившегося надо мной, как показалось с начала, в тревоге. Он дождался, пока я окончательно приду в себя и поднял мою правую кисть. Рубца на ней не было. Ни шрама, ни следа.

Люциус провел указательным пальцем от начала ладони вдоль всего предплечья.

-Это делается так, - пояснил он, проводя еще одну линию поперек, на сгибе локтя. - И вот так.

Он выпустил меня и встал.

-Если действительно захочешь покончить с собой, а не устраивать дешевую показуху, действуй наверняка. Лорд не терпит слабаков.

Мне, наверное, в самом деле лучше было бы воспользоваться его советом. Но едва ли у меня хватит на это сил.



конец 1-ой части