16.06

Я ненавижу его. Мерлин свидетель, ненавижу! Он никогда не позволял себе ничего подобного раньше. Никогда не приводил своих шлюх домой. Я мог представить себе, что их и вовсе нет. Мог забыть о том, что в мире существует еще кто-то кроме нас. Закрыть глаза и чувствовать его рядом с собой. В эти чудесные, волшебные, сумасшедшие три дня это было так легко!.. Его рука рядом с моей - в моей, иногда. Его шутки, смех, звук его голоса, порой надсадно хриплый после долгого молчания, память давнишней простуды. Его светлые волосы, которые перебирает легкий ветерок, и я могу умереть от зависти к нему, которому позволено так много, когда мне - так мало. Во всем было столько радости, что сердце вот-вот остановится. Я привык подбирать оброненные крохи рядом с ним, вдали обычно не довольствующийся ничем, пресыщенный. Мне казалось, я смогу жить только этим. Неужели я сказал? Смешно..

А потом он предупредил: скоро к нам приедет гостья. Я не обратил внимания тогда, думал, он имеет ввиду Денизу Макнейер, коль скоро он у них был. Она старше меня на пару лет, училась в Бобатоне, а в этом году вернулась домой и давно хотела погостить у нас. Я ее едва помню, но, кажется, наши родители были бы не против этого союза. Отец пока не нашел мне невесту. Он считает, что время не подходящее.

Мерлин! Да я ни о чем не думал тогда, я просто не мог думать, как гулящий мартовский кот. И так странно - он смотрит на меня, а словно не видит ничего. Хотя любовь - не его территория. Тут он полный профан.

Она приехала под вечер, я слышал как лошадиные копыта выстучали по гравию мелодию приветственного марша. Он оставил меня в гостиной, а сам вышел навстречу. Мне сразу стало холодно, еще до того, как она вошла. Так холодно, от того, что он вот так запросто забыл обо мне! И я понял, даже не видя ее, что это не Дениза, иначе бы он и меня позвал встречать ее.

Я выглянул в холл, где они стояли в полумраке. Он держал ее руки в своих и говорил что-то вполголоса. И я так ненавидел их обоих, как никогда никого в своей жизни. Ненавидел ее глаза, смотрящие на него с таким обожанием. Как она может смотреть на него так?! Как она смеет?! И ее руки, за то, что они касаются его. И ее голос, за то что он слушает его звуки с таким вниманием, которым не удостаивал меня.

Она повернулась на свет, и я разглядел ее хорошенько. Не знаю, что он в ней нашел. Я бы на такую и не глянул второй раз - моль да и только! Мышиного цвета волосы, стертое личико, малохольная, в чем дух держится. Только вот эта походка ее и осанка, словно у греческой жрицы, и взгляд, гордый без надменности и полный теплоты. Меня от таких передергивает, я к таким не привык. Никто из моих знакомых так не смотрит.

Он провел ее в комнату, не заметив того, что я стоял у дверей. Устроил в удобном кресле и тогда только обернулся, поискал меня взглядом. Я уже собирался было уйти, но он окликнул меня, и я остался.

-Познакомься, Драко. Это Гвендолин Ферчайлд ¹¹ .

Девушка подняла лицо, и я поразился тому, как она молода. Едва ли сильно за двадцать. И на мгновение усомнился в правильности своего решения. Любовница ли?

-Здравствуй.

Ни один колокольчик, ни скрипка, ни ветер в эоловых арфах не сравнился бы с этим голосом. Мне стало понятно, от чего он трепетно смотрит на нее, словно она хрупкая фарфоровая ваза, способная разбиться от любого прикосновения. Нечто редкое и волшебное.

Девушка скользнула взглядом по комнате и зацепилась за пианино. Подошла, - он следил за ней не отрываясь, как я за ним, - пробежалась пальчиками по поверхности клавиш и улыбнулась отцу, робко и заискивающе.

-Потренируемся?

Он с сомнением в голосе переспросил:

-Но вы ведь, должно быть, устали?

-О! Не настолько!

Он присел за инструмент и, сначала словно неуверенно, опробуя его, взял несколько нот, а потом заиграл что-то из магглской музыки. Я постоянно путаюсь в ней.

Гвен молча слушала его, прежде чем вступить и поднять свой голос куда-то в недосягаемые вершины, гибкий, тягучий и сладкий, будто патока.

Я знаю, магия музыки, одна из самых сильных. Даже магглы от части владеют ей. Она может заставить вас веселится и грустить, плакать и смеяться. Она может очаровать вас и увлечь за собой, пусть на верную гибель, одурманить ваш разум и заставить выдать все секреты. И ее голос мог это сделать. Голос сирены. Отвратительное чудовище, под маской женщины.

Я ухватился за эту мысль, как за спасательный круг, не давая ей помутить мой разум своим пением.

Они так увлеклись, что, пожалуй, расколи молния потолок, они и то не заметили бы. Я тихонько выскользнул прочь. Закрылся у себя и принялся расхаживать, как зверь в клетке.

Я слышал когда они поднялись наверх. И я слышал, как она быстро пробежала из своей комнаты в его, несколько минут спустя.

Сам не знаю, что на меня нашло, но я подкрался к его дверям и сел там, прижавшись спиной к дереву. Ни черта нельзя было различить, крепкий дуб не пропускал ни звука. Я просидел там полночи, пока холодный сквозняк, заползающий за пазуху и щиплющий босые ноги, не погнал меня прочь. Я не знаю, зачем. Просто не знаю.