26.06

Дождь все еще идет. А я все еще лежу. Не смешной каламбур? А я вообще, не слишком-то смешной человек.

Я думал, он снова вызовет меня в кабинет, где обычно состоятся все наши серьезные беседы. Или, вернее, его монологи, разрежаемые время от времени моими краткими репликами, которые я знаю на зубок и не забываю подкидывать в нужный момент: "Да, отец", "Нет, отец", "Как вам будет угодно, сэр". Однако, он пришел ко мне сам.

-Ты не спишь?

Его голос потревожил меня в тот момент, когда я как раз обдумывал очередной вариант избежать ссылки из родного гнезда в дальний и неприютный край: переодеться в женское платье и наняться служанкой к Нарциссе. Который также пришлось отвергнуть, вместе с остальными, за полную не жизнеспособность.

-Нет.

Занятно было наблюдать за ним. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, куда себя деть. Может, боялся что я снова на него брошусь? Эта мысль заставила меня усмехнутся, но он наклонился к свету, и усмешка немедленно растаяла, уступив место жалкой, беспомощной улыбке. Я заметил на его нижней губе маленькую, не до конца затянувшуюся ранку, след от моих зубов. Почему он не избавился от нее?

-Драко, нам нужно поговорить.

Он стоял совершенно прямо, глядя на меня сверху вниз. Сколько себя помню, ему всегда удавалось смотреть на меня так, даже теперь, когда мы с ним почти одного роста. Внешне он выглядел совершенно спокойно, но руки убрал за спину, и я могу поклясться, что они нервно сжимались и разжимались все это время.

-Говорите.

Я прикрыл глаза. Что бы он ни сделал в ответ на такое хамство, ничто уже не сможет испугать меня.

Он понял меня неверно. Я думаю, он посчитал, что я стану ненавидеть его за то, что он со мной сделал. Наверное, это было бы нормально, но я же говорил… Короче, от мысли о том, что он может заставить меня уехать, мне было во сто крат больней, чем от любых побоев.

И, вот так, лежа с закрытыми глазами, я вдруг услышал что-то такое, что заставило меня поверить в то, что я сплю:

-Драко, я прошу тебя…. Прости меня.

Я не ответил. Наверное, потому что просто не мог.

Он сел рядом, опершись о поверхность кровати, так что его рука едва не коснулась меня. Я со всей отчетливостью ощущал ее тепло буквально в полутора сантиметрах от своего бедра, и это заставило меня вспомнить, как давно у меня никого не было. Почти месяц, с самого начала экзаменов. В моем возрасте такое длительное воздержание вредно для здоровья.

Я поспешно разлепил ресницы и посмотрел ему в глаза. Было в них что-то такое…. Жаль, что я все-таки не настолько ненормальный, что бы действительно на него набросится.

-Все в порядке, - ответил я.

Он какое-то время внимательно вглядывался в мое лицо, не веря, что я в самом деле сказал то, что думаю. Мне очень хотелось погладить его по щеке и убедить в том, что я не держу на него зла, но, наверное, это испугало бы его, и мне пришлось просто лежать, от души проклиная все эти дурацкие условности и заморочки, мешающие мне делать то, в чем я так нуждаюсь. В чем он нуждается. Если бы все было по-прежнему, это могло бы помочь нам вновь обрести утраченный мир. Но я уже не мог вернуть своих слов, а он - забыть о них.

Я шевельнулся под одеялом, выпростав наружу руку, и он тотчас отдернулся прочь. Это было так обидно, что я, сам не знаю как, вдруг сказал:

-Я не прокаженный.

Он понял свою ошибку и ответил, может, не очень искренне, но он - прекрасный актер:

-Нет. Конечно.

В след за тем он протянул руку к моей и переплел свои пальцы с моими, привлекая меня ближе к себе. Я положил голову к нему на грудь, чувствуя, как ровно и уверенно бьется сердце, убаюкивая, как его вторая ладонь погружается в мои волосы, будто в детстве. Во всех его движениях была эта трогательная неуклюжесть новизны. Думаю, он не очень-то хорошо представляет себе, что такое нежность. Но я уверен, это было именно то, что он испытывал и пробовал выразить. Попытка хорошая, а главное - искренняя.

Я мог бы сидеть так целую вечность, ощущая его тепло и надежность этих объятий, млея от того, что губы его порой касаются моей макушки, но он не такой человек, что бы не испортить все удовольствие одной грубой фразой. Как на него похоже!

-Драко…. Мы с твоей матерью решили, что тебе нужно уехать.

-В самом деле?

Он ожидал от меня чего угодно - истерики, негодования, испуга, но не этого скучающего спокойствия, судя по тому, как удивленно-растерянно чуть дрогнул уголок рта, когда я отстранился и посмотрел ему в лицо.

-Я никуда не поеду.

То, на что он рассчитывал, вероятно. Лицо снова закрылось, защерилось непроницаемыми ставнями.

-Откуда такая уверенность? Может быть, у тебя есть выбор, Драко? Ты настолько независим, что сам можешь решать, как тебе жить дальше?

На это возразить было нечего. Если без его денег и имени, я, возможно, мог бы протянуть, такие прецеденты встречались, да и не только у нас в семье, то прожить без него… Наверное, нет. А это предполагало безусловное подчинение. А оно - неминуемый отъезд. Черт! Все так сложно! Просто замкнутый круг получается.

Он воспользовался небольшой заминкой и тут же перешел в атаку, по всем правилам логической шахматной битвы, о которых он никогда, Мары ¹⁵ его забери, не забывает.

-Пойми, это единственный способ уберечься от участия в войне для тебя. Я хочу, что бы ты остался в стороне и присоединился к победителю, это будет разумно, Драко. Если Волдеморт победит, я сделаю все, что бы ты стал одним из наиболее приближенных к нему людей. В противном случае… я позаботился о том, чтобы перевести часть капиталов на твое имя Именье, земли, при условии моего ареста тоже отойдут тебе без права конфискации.

Я слушал его, не поднимая глаз, но он заставил меня снова повстречаться с ним взглядом.

-Драко, я хочу что бы ты это сделал. Ради меня. Я прошу тебя.

Что я мог сказать на это?

-У меня нет выбора, не так ли?

-Этот вопрос решен и обсуждению не подлежит. У тебя нет выбора. Сейчас. И, поверь мне, это гораздо проще, чем когда он есть.

-Да, отец, - моя коронная реплика.

Кажется, он остался доволен. Он поцеловал меня еще раз, совсем легко, прежде чем покинуть спальню и оставить меня со своими печалями.

У меня нет выбора. Нет. Будет ли он когда-нибудь?