Я-шел-сквозь-ад - шесть недель, и я клянусь
Там-нет-ни-тьмы - ни жаровен, ни чертей,
Но-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
И нет сражений на войне.
Р. Киплинг.

21.09

Дождь начался с рассветом. Гладкие прозрачные пальцы ощупали каждую выемку в неровной кладке стен, пошелестели пугливым котенком по окнам. Он шел весь день, и озеро чуть заметно вздулось, за серебристо-серой занавесью из тончайших хрусталиков. Я все еще могу слышать, как он тихо вздыхает там, снаружи, и как жалобно стонут размякшие под его напором деревянные части замка.

И я тоже размякаю…

Странный сегодня выдался день. Первым делом я, как и собирался, расстался наконец с Берти. Наши занятия окончились очень рано - всего две пары с утра, - и я долго стоял под карнизом восточной башни, дожидаясь пока равенкловцы выдут из замка и отправятся в теплицы на урок к профессору Спаржеле. Я курил одну за одной, волосы промокли и за шиворот затекло, от дыма щипало глаза… Есть странное удовлетворение в том, чтобы довести себя до такого состояния, если на душе не спокойно. Внутреннее перетекает во внешнее и, если и не перестает грызть тебя, то хотя бы уравновешивается, грань стирается, ты уже не ощущаешь себя закованным в клетку из своих мыслей и мучений, она обтекает тебя повсюду, и засовы открываются. Чувства притупляются.

Наконец нестройной толпой семикурсники вылились из приоткрытого входа. Берти, как обычно, плелся почти в самом конце. Я впервые отметил про себя, что есть в нем что-то жалкое. Возможно, мне просто нравилось так думать. Независимо от меня самого, моя совесть искала оправданий, требовала очищения от этого маленького преступления предательства. Я дернул его за рукав. Он обернулся и синие глаза его, - наверное, именно они так очаровали меня, в самый первый раз, - просияли. Еще один рубец на мою память. Коварная засечка коре, которую не сотрет время. Мне никогда не было так тяжело прежде. В самом деле, сколько их было, этих расставаний? Все казалось настолько простым… А ведь в ту минуту он не был мне даже просто симпатичен. Он ничего не значил для меня. И, все же, мне было чертовски тяжело сказать ему все то, что я собирался.

Он понял сам. Он просто внимательно вгляделся в мое лицо и прошептал, ни дрогнув, ни ужаснувшись тому, что говорит, только губы слегка побелели:

-Все кончено, так ведь?..

Я кивнул. У меня не достало духу ни на что другое.

-Что ж, - он пожал плечами, нахохлившись под серенькой изморосью, как замерзший воробей. - Наверное, нет смысла… Что бы я не сказал, это уже ничего не изменит, ведь так?

Он немного повысил голос при последних словах, то ли пытаясь скрыть свое волнение, то ли отчаянно надеясь, что сейчас я рассмеюсь и отвечу, что это была просто шутка.

Я не сделал этого. Я пробормотал:

-Так, Берти. Ничего не изменит. Что бы ты ни сказал.

-Ну, тогда прощай, Драко, - улыбнулся он, немного потеряно.

-Прощай, - эхом отозвался я.

-Я пойду, мне надо успеть на занятие… - он начал удалятся от меня, пятясь задом, как рак, все еще не сводя с меня этих своих невозможных глаз, полных теперь тоски и отчаянья.

-Тогда иди. Иди, Берти. Удачи.

-И тебе, - он приподнял руку прощающе-благославляющим жестом. - Удачи…

И он ушел.

Я пнул носком ботинка ни в чем неповинный камень, поднял повыше ворот и, сунув руки в карманы, двинулся куда глаза глядят.

Я меняюсь. Я знаю это. Моя любовь меняет меня так же, как меняется она сама. Мы растем вместе. Мы взрослеем. Подобно крохотному зеленому побегу, вспествованному на благодатной почве, она зреет и наливается силой. Она уже не так эгоистична, как раньше. И я не могу оставаться настолько же невнимательным ко всему остальному, глухим к эмоциям других людей, как прежде. Я становлюсь более ранимым. Более чутким. Я не знаю нравится мне это или нет… Черт, да какая разница?! Я все равно не могу изменить этого. Я думаю о других, так же, как мог бы думать о нем. Я представляю себе, что было бы, окажись он на месте Берти, поступи кто так же с ним… Хотя, что я такое говорю? С ним?! Кто бы смог… Как же …

Только выйдя на смотровую площадку, я осознал, что глаза мои глядели в сторону астрономической башни. В этом мало удивительного. Практически весь Хог пользуется ею в качестве… Да как только ей не пользуются! О, эти старые плиты могли бы порассказать не мало интересного, сумей кто заставить их заговорить!.. Но сегодня тут было пусто. По крайней мере, мне так показалось сначала. Я устроился на лестничной площадке, на самом верху, у покрытой мелкими бисеринками капель бойницы, глядя в даль, на начинающие загораться пурпуром и золотом кроны деревьев Запретного леса. Внезапно я почувствовал слабый привкус сигаретного дымка. Кто-то стоял там, рядом с парапетом. Не знаю, что на меня нашло, только мне вдруг подумалось, что тому человеку, должно быть, еще хуже, чем мне. И мне захотелось разделить его беду с ним. Никогда раньше… Ну, все же бывает в первый раз.

Я шагнул на площадку. Завернувшись в плащ и нервно затягиваясь, у края бездны стояла Пэнси. Она посмотрела на меня, досадливо отмахиваясь от дождя, как от надоедливого насекомого.

-Малфой? Ты что здесь делаешь?

-Так, - я встал рядом. - Я только что порвал с Берти.

Она повела бровями.

-Этого следовало ожидать…

Затянулась в последний раз и бросила окурок вниз, на скалы, сплевывая следом и долго любуясь зрелищем полета прозрачно-желтой пенки, пока она, наконец, не достигла земли. Потом снова покосилась в мою сторону, доставая пачку, в которой осталось как раз пара папирос.

-Будешь?

Я мотнул головой.

-Значит, - медленно протянула она, после долгого молчания, - ты теперь свободен.

-Похоже, что так, - согласился я, не чувствуя подвоха.

-Драко, - сказала она очень быстро, отбросив прочь дымящуюся еще сигарету и глядя мне глаза в глаза, - Ты бы мог стать моим парнем?

Сказать, что я удивился - ничего не сказать.

-Пэнси, да прибудет с тобой милость Ллира²¹, что случилось?

-Ответь: да или нет?

-Это означает, что ты меня хочешь?

Она закатила глаза.

-Я не собираюсь спать с тобой, я просто хочу, чтобы ты стал моим парнем. Но, если тебе вдруг захочется… - добавила она поспешно, словно боялась, что я вдруг оттолкну ее.

-Тогда какой смысл…

-Я ни с кем не встречаюсь уже почти год, могут пойти слухи, - она хмыкнула. - Это понижает мой рейтинг на брачном рынке, теперь понимаешь? С тобой мои акции взлетят до небес.

-Вот оно что, - признаться, я не поверил ни единому ее слову.

Пэнси, которая не может найти себе пару? Это все равно, что палочка без магического содержимого. Это невероятно.

-Ты бы могла составить счастье Винса…

-Мерлин, Драко! Кто поверит, что я влюблена в Винса?!

-А! Значит, надо, чтобы поверили?

Она опустила лицо. Я осторожно взял ее за подбородок. В уголках глаз набухали тяжелые капли. И это точно был не дождь.

-Пэнси, - торжественно объявил я, - с этого дня мы - самая громкая пара года, и пусть все остальные повесятся на своих шарфах от зависти.

Уголки ее губ чуть дрогнули.

Я достал из кармана чудом не отсыревший свежий носовой платок.

-Вот и умница. Давай-ка я помогу. Кажется, тебе в глаз что-то попало.

-Драко, ты - идиот, - всхлипнула она. - Я плачу.

-Конечно, - согласился я , прижимая ее к себе. - Конечно.

Она судорожно всхлипывала, впиваясь пальцами в мои предплечья так, что я мог поклясться - сами собой синяки не сойдут не меньше недели. А я все стоял и закрывал ее от дождя, и слушал ее безмолвные причитания. И мне было удивительно спокойно на душе.

-Драко, - позвала она меня в последний раз, прежде чем мы спустились в гостиную. - Ты обещаешь? Ты никому не скажешь, что я тебя попросила?

Что-то невероятно трогательное было в том, насколько хрупкой и уязвимой казалась она в это мгновение. Я успокоил ее:

-Даю слово.

-Спасибо, - она слегка сжала мне руку.

Каким-то чудом мне удалось сосредоточиться на выполнении задания и забыть обо всем остальном на остаток вечера. Уже около полуночи, крадущейся походкой, в полупустую комнату вошел Блейз. Присел рядом, обдавая свежестью ненастья.

-Привет. Занимаешься?

-А что, не видно?

Он вытянулся на диване рядышком, положив голову мне на колени.

-Как твои дела с Грейнджер?

Не то, чтобы мне действительно было интересно, просто нужно было как-то поддержать разговор.

-Отлично, - хмыкнул он. - Мы с ней проболтали сегодня пять часов к ряду, я даже охрип слегка.

-Кто бы мог подумать!

-Угу. Она знает наизусть все роли Бетт Дэвис²² и считает Снейпа сексуальным. Потрясающая девчонка!

-Не знаю, что там на счет этой Дэвис, кем бы она не была, но мне всегда казалось, что у Снейпа с сексом общее только буква, с которой оба слова начинаются.

-Драко! Большое видится на расстоянии! - нравоучительно заметил он.

-Ага, вот отсюда, пожалуйста, подробней. Что там на счет большого?

Он тихонько рассмеялся.

-Я тебя люблю.

-Я тебя тоже.

-Только не обольщайся. Я сегодня вообще всех люблю.

-И Пэнси? - спросил я осторожно.

Он едва заметно дернулся, поднял взгляд.

-Она видела вас с Грейнджер?

-О чем ты, Малфой?

-Сегодня она попросила меня об одной очень странной вещи.

Он резко выпрямился, отворачиваясь и взъерошив волосы нервным жестом.

-Что случилось?

-Нет, - возразил я, - это ты скажи мне, что между вами происходит. Что случилось, а, Забини?

-Случилось то, - ядовито отпарировал он, - что снова ты суешь свой длинный нос в чужие дела.

-Это и мои дела тоже. Вы - близкие мне люди.

-О, только вот уволь меня от этого, ладно?

Он вскочил, хмурясь на меня исподлобья.

-Блейз…

-Хорошо, я объясню тебя, что случилось. Случилось то, что мой отец вскрыл себе вены прошлой весной, ты помнишь?

-Какое…

-Прямое! Мерлин, Драко! Ты настолько замкнулся на собственном маленьком хнычущем я, что, похоже, просто не отдаешь себе отчета в том, что происходит вокруг!

Мне стало не по себе. Частенько же приходится слышать эти слова в последнее время.

-Он обанкротился, это ты в состоянии понять? Он пустил по ветру капиталы нашей семьи и, не вынеся позора, решил дезертировать. Мертвый и чистенький!

Блейз презрительно скривился.

-У меня ничего не осталось, Драко, - он устало прикрыл глаза. - Совсем. Я могу рассчитывать только на собственные силы. Что меня ждет, когда мы закончим школу? А, Мерлин его знает! Может быть, меня примут в лигу, может - нет. Если Волдеморт сумеет набрать сил, я, скорее всего, примкну к нему… но тут опять все смутно и туманно. Не этого я хочу для нее, понимаешь? Паркинсоны далеко не богаты. Они не могут дать за ней такого приданного, чтобы его хватило на жизнь, которую она заслуживает. Что я могу предложить девушке, у которой самой большой проблемой за всю ее жизнь было загорят ли у нее ноги, когда она отправится летом на ривьеру²³?

-Блейз, послушай…

-Нет, это ты меня послушай, коли уж сам напросился! Не бывает рая в шалаше. Да мы бы возненавидели друг друга после пары месяцев полунищенского существования!

-Я бы мог помочь.

-Не унижай меня еще больше, ладно? Только не ты.

-Твоя проклятая гордость…

-Моя проклятая гордость не позволяет мне принимать подачки! Да ты сам, ты бы согласился?

-Нет.

-Вот видишь, - он снова сел, теперь напротив меня. - Я только хочу, чтобы она была счастлива…

-Все как-нибудь устроится, Блейз, вот увидишь.

Я взял его за руку, и лицо его слегка прояснилось.

Вот так. Странно… Разделив чужую боль, я стал меньше ощущать собственную. Возможно, в этом есть какая-то мораль… Только не пытайтесь заставить меня найти ее! Сегодня я слишком устал.